расслабиться и ни о чем не думать. Сейчас совсем не хотелось размышлять, что правильно, а что нет. Совершает ли она очередную ошибку, пожалеет ли о своем поступке завтра.

До дома они добрались довольно быстро. Водитель проводил ее до самой двери и помог открыть замок. Вера с интересом обследовала жилище Майера. Оно оказалось под стать хозяину. Брутальное, чисто мужское логово, закатанное в дерево и камень. Масштабно и лаконично. Очень просто и безумно дорого. Примерно так она и представляла его квартиру. Никак не вязались с ним виньетки, статуэтки и постеры в рамочках. Антрацитовые стены, такой же потолок с проблесками белоснежных островков в определенных зонах, многоуровневый свет. В спальне Вере представилась занятная деталь. Среди немногочисленных предметов декора она увидела стеклянную банку с деньгами. Обычную, прозрачную, с крышкой, в какой она, например, хранила печенье или зефир. Но Майер держал в такой деньги. Вера рассмеялась и, не удержавшись, стянула банку с полки, чтобы проверить, настоящие ли внутри банкноты. Конечно, они были подлинными. «Вот Майер... воротила...» — еще раз рассмеялась она и, вернув его копилку на место, вышла из комнаты.

Было очень странно находиться в квартире Яниса без самого Яниса, но чувство неловкости прошло, как только в кухне обнаружилась винная полка. Стянув первую попавшуюся бутылку красного, Вера решила расположиться на диване перед телевизором. Кухня находилась в одном пространстве с гостиной, но сидеть за столом или барной стойкой показалось неуютным. Тем более неизвестно, сколько времени придется провести в ожидании. Для Яниса она тоже поставила тарелку. Он вряд ли приедет голодный, но пусть хотя бы незримо поприсутствует на их первом романтическом ужине.

Интересно, это квартира для жизни или место, где он потрахивает своих баб?

Для нее это не имело никакого значения, но Рида бы ее осудила. Сказала, что себя надо ценить, уважать и все такое. Так, мол, не делается, и отправить ее сюда одну означало полнейшее неуважение. Рида бы зачитала целый список, что мужик «должен». Вере было совершенно все равно. Она еще не заимела подобного перечня. Ее личные отношения с мужчинами ограничивались общением с мужем, а он человек довольно специфичный. Однако теперь, после развода, ее небольшой опыт рисковал значительно обогатиться.

Поначалу Вера то и дело поглядывала на часы, но потом усилием воли подавила это желание, чтобы не нервировать себя еще больше. День и так выдался нелегким, богатым на важные решения. Сегодня она подвела черту, решив, что неплохо начать новый этап своей жизни в постели Майера. Это честно по отношению к себе в первую очередь. Во всем клубке странных и пугающих чувств к Янису явно доминирующим было сексуальное влечение. Пугало Веру не оно само, а то, что оно не прошло. Неудивительно, что она обратила на него внимание. Он видный. Да чего уж там, Майер шикарный мужик, умеющий себя подать. Бывало, она и раньше испытывала к кому-то интерес. Если муж не вызывает пылких чувств, невольно обращаешь внимание на других мужчин, пытаешься их оценить из чистого любопытства. Но это ни разу не перерастало во что-то большее — то, что могло сделать ее уязвимой и зависимой. Всегда этот интерес был настолько мимолетным и некрепким, что рассеивался буквально после первой встречи. Уже на второй день Вера и не помнила, на кого и почему обратила свое внимание. С Майером все совсем не так. Он ее завораживал. Пришпиливал к месту. Когда они были рядом, он захватывал ее словно в капкан. Будто за горло брал, что становилось трудно дышать. Вера боялась называть свои ощущения как-то определенно. Не влюбленность и уж тем более не любовь. Увлечение, может быть, привязанность. Страсть, в конце концов.

Вера не знала, что такое влюбленность или любовь. Только начала познавать мир чувств и отношений, когда ее жизнь сделала крутой поворот. Пытаясь вернуть все в нормальное русло, она вышла за Севку. Ряшин во многом ее обвинял, и многое из того, что говорил, являлось правдой, но это все равно не делало ее виноватой в их несчастливом браке. Севке нужна бесшабашная, распахнутая во все стороны Верка, с которой он познакомился. В нее он влюбился. От нее он ждал пылких чувств. Но та Вера исчезла после аварии и больше никогда не вернется. Сева думал, что это болезнь сделала ее другой и чтобы стать прежней, достаточно выпить таблетку от головной боли. Он не знал, что случилось на самом деле, но рассказать она ничего не могла, даже если бы сильно захотела. Как только откатывалась назад, в голове ворочалось что-то острое и зазубренное, отчего память разлеталась на куски. Остались лишь ощущения, которые тревожили ее в кошмарах, однако Вера убедила себя, что это сны. Просто сны. Симптомы переутомления. Сигналы сбавить темп и отдохнуть. Так легче. Так она чувствовала, что живет.

Появление Майера положило конец пустым размышлениям. Вера расслабленно полулежала на диване и, увидев его, отсалютовала бокалом.

— Спасибо, что не задержался надолго.

Он улыбнулся и снял пиджак.

— Я понял, что количество выпитого алкоголя будет прямо пропорционально времени моего отсутствия.

— И был совершенно прав.

— Дай мне десять минут, — попросил он.

— Только десять и ни минутой больше! — крикнула Вера.

Янис услышал — до нее донесся его басовитый смех.

Вернувшись, он сел рядом. На нем была серая футболка и джинсы. Майер очень круто умел носить костюмы, но простая одежда ему невероятно шла. Вере сразу захотелось его обнять, и она придвинулась к нему ближе.

— Скажешь, что случилось? — спросил он, пожирая ее глазами. Она выглядела чертовски сексуально в джинсах и помятой льняной рубахе с широким воротом, открывающим хрупкие ключицы.

— Нет.

— Вера, ты не находишь, что твое поведение выглядит несколько двусмысленно, — иронично отметил он.

— А по-моему, во всем этом только один смысл, — рассмеялась она. — Ладно. Если кратко, то я развожусь.

— А если подробно?

— Подробностей не будет. Я тебе уже говорила, что не буду обсуждать с тобой свой брак и своего мужа. С того времени ничего не изменилось. — В ее глазах снова появился легкий вызов.

Между ними состоялся молчаливый диалог. Некоторое время они смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Ему вдруг отчетливо вспомнился другой день, такой же мглистый, осенний. День, когда они впервые увиделись. Ему тогда слегка снесло крышу. Нет. Крышу ему снесло не хило. Правда, назвалась она Вероникой, а не Верой. Он сразу понял, что она врет. Та