Одиннадцатого ноября 2009 года

В институте Ренвальда состоялось

Занятие русского кружка.

Тема: «Поэзия и философия Даниила Леонова

В современной русской культуре».

Сообщение делал поэт и исследователь

Борис Романов.

Присутствовали в основном филологи,

Люди, знавшие или слышавшие

О Данииле Леонове. Я же услышала о нем

Две или три недели назад,

Тогда же, когда узнала о Борисе Романове.

По этой причине сообщение это

Мне было особенно интересно.

Докладчик оказался интересным исследователем

И прекрасным рассказчиком.

Слушали его очень внимательно.

Когда Романов сказал, что творчество Леонова

Было совершенно неизвестно его современникам

И что его произведения до сего времени

Никогда не печатались,

У меня возникли ассоциации с поэтом —

Акмеистом Вадимом Гарднером,

Который последние тридцать восемь лет

Своей жизни прожил в Финляндии

И похоронен в Хельсинки.

При жизни у него вышло только

Четыре сборника, два – в недавнее время.

Основная же часть его произведений

Никому не известна до сих пор.

К тому же меня поразило сходство имен —

У Даниила Леонова был брат Вадим,

А у Вадима Гарднера брат – Даниил.

Обо всем об этом мне захотелось поговорить

С докладчиком после окончания заседания.

Интересна и, в каком-то смысле, типична

Была судьба и Даниила Леонова.

Он – сын всемирно известного писателя.

Рождение его послужило причиной смерти матери.

Детство в московской интеллигентской среде.

Но это также было причиной того, что

Он не смог закончить своего образования,

Так как проповедовал

Взгляды и воззрения, несовместимые

С примитивным революционным энтузиазмом

Пролетарской молодежи тех лет.

Увлекался мистицизмом и теософией.

В роковые тридцатые он начинает писать

Роман о покушении на Сталина.

Во время войны, несмотря на болезнь,

Был призван на фронт. Но и там не задыхался

От казенного патриотизма. В событиях войны

Он увидел схватку двух чудовищ,

Одинаково жестоких и беспощадных.

После войны, когда пресс сталинского террора стал

Постепенно усиливаться, он продолжал писать свой

Антисталинский роман. Когда его арестовали,

То в качестве обвинения ему инкриминировали

События, представленные в незаконченной книге.

А свидетелей, как известно, найти не трудно.

В застенках Лубянки был уничтожен весь архив поэта…

Слушатели, и искушенные, и неискушенные,

Такие, как я, были захвачены рассказом и забыли про все.

Но тут вдруг откуда-то явилась пожилая дама и объявила,

Что времени осталось всего пять минут!

Лектор успел лишь сообщить дату смерти поэта,

А одна из слушательниц умолила позволить ей задать

Только один вопрос, который мучил ее после

Прочтения поэмы «Роза мира».

У всех было ощущение досады, неудовлетворенности

И боли в нижней части живота,

Какие бывают после прерванного полового акта.

Не глядя друг другу в глаза, все очень быстро

Оделись и разошлись по домам.

12 ноября 2009

В Иерусалиме

Мы встретились в Старом Иерусалиме.

Он стоял возле своего магазинчика,

А я шла среди равнодушной толпы

И бросала безразличные взгляды

На всю экзотику восточного базара.

Он выхватил меня из толпы и сказал:

«Я стою здесь и смотрю в лица проходящих людей.

Я увидел твое лицо и понял кто ты. Давай поговорим».

Он пригласил меня в свою комнатку,

Посадил на стул, а сам сел напротив.

Он сказал: «Давай поговорим.

Мы будем говорить и посадим цветок.

Мы будем говорить и поливать этот цветок.

Мы будем говорить, и вырастет розовый куст.

Дай мне десять минут!» Но у меня не было десяти минут.

Он сказал: «Давай поговорим, и вырастет розовый куст.

И все люди будут жить в дружбе и мире.

Дай мне десять минут!»

Но у меня не было десяти минут, и я ушла.

Я успела на автобус и уехала.

У меня не было десяти минут, и мы не поговорили.

И не вырос розовый куст, и люди не стали братьями.

У меня не было десяти минут,

И не вырастет никогда розовый куст,

И никогда люди не станут братьями,

Потому что у меня не было десяти минут.

Он бедуин из пустыни Негель, что на Красном море.

Я – с берегов Балтии. Мы хотим посадить цветок,

Чтобы из него вырос розовый куст,

Но у меня нет десяти минут.

На свете мира нет. Нет мира на земле.

«Нет мира в маленькой церкви…»

Нет мира в маленькой церкви,

Поделенной между шестью конфессиями.

И каждый представитель своей церкви

Верит, что только он правильно славит Бога.

У них нет десяти минут, чтобы сесть друг против друга

И поговорить, и между ними вырос бы розовый куст.

Нет мира в Старом Иерусалиме, разделенном

На еврейский, христианский и арабский кварталы.

И на площади перед Стеной Плача

Дежурят молодые солдаты, юноши и девушки.

Они шутят, смеются и любят друг друга,

Но у каждого за спиной автомат.

Потому что у представителей

Трех религий нет десяти минут,

Они не могут сесть друг против друга

И поговорить так, чтобы везде расцвели розы.

И даже близкие люди в твоей и моей семье

Не имеют десяти минут, чтобы

Поговорить друг с другом и посадить цветок.

И если мы, старшее поколение, не нашли десяти минут,

Чтобы поговорить друг с другом,

То я хочу, чтобы эти прекрасные молодые люди,

Которые с автоматами дежурят у Стены Плача,

Нашли десять минут и сели рядом с христианами,

Католиками и православными, рядом с мусульманами,

Шиитами и суннитами, и всеми прочими

И поговорили. И тогда вся земля покроется цветами.

Вот тогда-то на земле наступит мир.

20 ноября 2009 г.

Осень