и гладила девочку по коротким волосам. И наплевать, что в приюте зачем-то обрезали её красивые локоны! Главное, что она жива! Что она со мной! И больше никто и ничто нас не разлучит. Я сделаю для этого всё возможное. А если потребуется, то и невозможное тоже!

Глава 25

Стальной

Глаза слезились, грудь раздирало адской болью, но я пробился к выходу и вывел группу детей, которых огонь загнал в ловушку. Пожарные сказали, что это крыло уже прочесали, но я послушал отчёты своих людей, сверился с показаниями обслуживающего персонала приюта и понял, что больше Злате быть негде.

Из комнаты для наказаний (и какому взрослому пришло в голову нечто подобное?), расположенной в глухом тупике коридора, путь детям был только один – в котельную. А из подвала они никуда не смогли пробраться. Двери заперты, окон нет…

Когда я нашёл пятерых проказников, двое уже были без сознания. Злата прижималась к девочке лет тринадцати и беззвучно плакала. Её и мелкого мальчишку пришлось нести на руках, остальные шли сами. Я бился в окованную дверь так рьяно, что, кажется, повредил себе плечо.

Но главное – все остались живы. И сейчас, пока доктор осматривал детей, Ева боялась отпустить руку своей племянницы даже на секунду. И при этом смотрела на меня так, что в груди всё переворачивалось.

Так на меня не смотрел никто. Будто для девушки я – всё… После ребёнка.

И это было приятно, чёрт побери!

– Едем, – кивнул, когда врач осмотрела девочку.

– Нет! – неожиданно заупрямилась Злата и потянулась к подростку, за которого цеплялась в подвале. – Без них я никуда не поеду!

– Злата, нам надо домой, – принялась уговаривать её Ева. – Там папа ждёт… А ещё мы будем жить в большом просторном доме. Его хозяйка очень добрая, и у неё есть дети. Тебе не будет скучно…

– Мама, давай заберём Свету, Женю и их братьев! – захныкала девочка. – Они защищали меня! Я не могу их бросить, здесь плохо!

Ева поджала губы и бросила в сторону, где работники приюта собирали детей, такой взгляд, что я порадовался отсутствию у девушки пистолета.

– С тобой плохо обращались? – напряжённо уточнила она. – Тебя обижали?

Глаза её сузились, тонкие ноздри дрогнули, и я снова ощутил, что улыбаюсь. Храбрая бухгалтерша! Дай ей волю – бросится выдирать волосы и расцарапывать глаза обидчикам ребёнка. Но у меня были способы цивилизованнее.

И действеннее.

– В машину всех, – приказал Дауду. – Ждите меня.

Сам же сделал знак адвокату, который терпеливо ожидал в сторонке, и, пошептавшись с ним, отправил к начальнице приюта.

Похоже, придётся становиться многодетным отцом.

Только за рулём, когда за спиной разместилась орава детей, я подумал: а зачем было требовать их усыновления? Достаточно было надавить на начальницу и, пригрозив ей судом, взять ребят на время, пока Злата не привыкнет. Но в тот момент мне захотелось сделать широкий жест.

Неужели виноват в этом полный восхищения взгляд Евы? Захотелось снова увидеть его?

«Зачем тебе это? – горько усмехнулся я. – Снова захотелось испытать, каково предательство на вкус?»

Но вылетевшего слова не воротишь, тем более если оно сказано мной. Я никогда не брал назад своих обещаний и в этот раз тоже останусь верен себе. Поклялся спасти девчонку? Сделал. Решил взять под опеку целый выводок? Так и будет.

– Что это? – Карим растерянно осмотрел сжавшихся в страхе детей, которых я столкнул в его дом.

– Мои дети, – бесстрастно ответил я. – Мы поживём у тебя, пока я подыскиваю новый дом? В квартире теперь ютиться бессмысленно.

– Да уж, – хмыкнул он и хитро прищурился. – А Дина уже в курсе, что она многодетная невеста?

– Хм… – Я хлопнул брата по плечу. – Хорошая идея. Очень хорошая!

И мы расхохотались, без слов поняв друг друга. К нам спустилась, удерживая на руках сына, Дилара. Её дочка цеплялась за платье матери и с испуганным интересом рассматривала растерянных и грязных детей.

– Тебе нельзя поднимать тяжёлого! – тут же заволновался Карим и взял сына.

– Мам, кто это? – громким шёпотом спросила моя племянница.

– Наши гости, – так же ответила Дилара и улыбнулась. – Зульфия, ты покажешь им приготовленную комнату. Простите, – посмотрела она на детей. – Мы не знали, что вас будет так много, поэтому приготовили пока одну. Но место найдётся всем!

– Ты Зульфия? – взрослым тоном спросил худенький мальчик, когда моя племянница приблизилась к детям.

– Можно Зуля, – смущённо улыбнулась та. – А ты?

– Я Саша, – представился он и показал на девочку, что недавно была без сознания. – Моя старшая сестра Света, младшая – Женя и брат Костя. А это Злата, она слепая.

Всё это он произнёс будничным тоном, а Злата улыбнулась, когда назвали её имя, и, похоже, совсем не обиделась на паренька. Тот не пытался унизить ребёнка, лишь предупреждал о слепоте нового знакомого. Констатируя факт, что с этим маленьким человечком надо общаться не так, как с остальными.

– Понятно, – пролепетала немного растерянная Зуля. – Так вы семья? А где же ваши родители?

– Их лишили прав, – тихо сообщила старшая и сверкнула болью в синих глазах. – Есть ещё братик. Когда его забрали у нас, Вале было полгода. Теперь у него новое имя и новая семья.

– Он никогда не узнает нас, – серьёзно добавил Саша.

В холле повисла тяжёлая тишина.

– Хотите есть? – разорвала её Дилара и хлопнула в ладоши. – Быстренько мыться и переодеваться… Алия! Нам нужно больше чистой одежды!

Я ощутил, как меня потянули за руку, и опустил взгляд. Злата смотрела перед собой, но держала меня, безошибочно определив как своего спасителя.

– А где мой папа? Почему я его не слышу?

– Как ты узнала меня? – удивился я.

– От тебя пахнет дымом и солью, – пояснила она.

– Умная девочка. – Я присел рядом и попытался оттереть сажу с её щеки. – Теперь я твой папа, дитя. Я тебя удочерил. Но я не буду запрещать тебе видеться с биологическим отцом. Под моим присмотром, разумеется!

– Это может подождать? – шикнула на меня Ева. – Позвольте ей увидеться с Юрой.

Я даже удивился тому, что девушка так разозлилась. И, поднимаясь, кивнул:

– Назар проводит.

Сам же направился в комнату, которая всегда считалась моей в этом доме. Пусть мелкая убедится, что этот хиляк жив, а потом…

Нас с Григорьевым ждёт долгая беседа наедине. И после его видеть не стоит ни Еве, ни её племяннице. Впрочем, она слепа.

Плескаясь под душем, я вспоминал произошедшее в приюте. Что это? Совпадение, или же на жизнь ребёнка действительно покушались? Но как же остальные? Могло погибнуть очень много людей. А если