Пишут: Троцкий создатель концлагерей в России. Предположим, но кто развил систему концлагерей до всесоюзных масштабов?

Пишут: Троцкий расстреливал командиров и красноармейцев за оставление поля боя. Но кто развил идею заградотрядов, кто из единичных случаев расстрела сделал это системой?

Троцкий первый, кто подвел под суд и гибель двух крупных военачальников – командиров конных корпусов Миронова и Думенко. Но кто потом расстреливал военачальников на постоянной основе?

Пишут: Троцкий был склонен к репрессиям. Но кто раскрутил маховик репрессий до вселенских масштабов? Кто этот ученик, столь «творчески» перенимавший методы управления Троцкого на посту председателя Реввоенсовета?

Учитель и ученики – библейско-евангельская тема.

Идеологический подход, когда заранее выносится оценка явлению и под нее подгоняются факты, а если их не хватает для заявленной гипотезы, то они фальсифицируются, по существу сводится к одному: кто кого переврет и переругает. С этих позиций ведется борьба с трупом Троцкого. Странно как-то. Казалось бы, пиши что есть, этого хватило бы, чтобы Троцкий предстал непритягательной фигурой. Ан нет, сочиняется много того, чего не было. Зачем? Может, за этим скрывается нечто большее, чем идеологическая инерция? Похоже что так. За продолжением войны с тенью Троцкого и неактуальным троцкизмом скрывается желание обелить Сталина. На фоне мифических преступлений одного («Троцкий хотел то, Троцкий намеревался сделать это») затенить реальные деяния другого.

Я не поклонник Троцкого, в то же время противник идеологического подхода к истории и считаю, что политика надо оценивать по его действиям, а не апокрифическим рассказам. Их навалом было в советское время и не меньше в нынешнем, что не позволяет разобраться в исторической ситуации ни прошлого, ни настоящего, а значит, и будущего.

Кстати, а что пишут историки, действительно изучавшие деятельность Троцкого? Для начала приведем оценку деятельности Троцкого Роем Медведевым, всю жизнь изучавшим деятельность советских вождей.

«В 1920-е годы Троцкий не создавал в СССР никакого «троцкистского подполья», а в 1930-е годы он не возглавлял никакого международного заговора против СССР или против ВКП(б). В данном случае Сталину было необходимо до предела раздувать «образ врага», ибо это давало видимость какого-то оправдания жестоким репрессиям и террору 1936–1938 годов…

Никогда не был сколько-нибудь влиятельной организацией и созданный по инициативе Троцкого IV Интернационал. Он был провозглашен только в 1938 году небольшой – не более 15 человек – и очень недружной группой сторонников Троцкого из нескольких стран Европы. В кулуарах этого Учредительного съезда были и агенты НКВД. Никто ни в прошлом, ни сегодня не мог бы внятно изложить хотя бы в небольшой брошюре некие «основы троцкизма»[31].

И дополнительный штрих: «…в 1919 году Троцкий написал небольшую книгу «Терроризм и коммунизм» – с определением и обоснованием «красного террора». Эта книга вызвала множество критических откликов в среде западной социал-демократии, но ее бережно хранил в своей библиотеке И. Сталин – с множеством одобрительных пометок на полях»[32].

Но может быть, Р. Медведев пристрастен? Биограф Троцкого Л. Чернявский не сторонник Троцкого и критикует его нелицеприятно. Однако пишет: «Троцкий решительно выступил против подмены… партией класса… В брошюре («Наши политические задачи») была прозорливо суммирована сущность ленинского плана партийного строительства, который во всей своей масштабности развернется после прихода большевиков к власти: «Партийная организация подменяет собой партию, Центральный Комитет заменяет партийную организацию, и, наконец, «диктатор» подменяет собою Центральный Комитет…»[33]

Но кто реализовал этот план? Разве не Сталин? Становится понятно, почему Троцкий был (и есть) неудобен сталинистам, да и ленинцам тоже.

Главные пункты разногласий между Лениным и Троцким – это:

а) организационные принципы построения партии;

б) вопрос о перманентной революции.

Ленин на II съезде РСДП потребовал включить в 1-й параграф Устава партии требование безусловного подчинения коммунистов партийной организации. Ему возражали Плеханов и ряд других революционеров, в том числе Троцкий. В статье «Наша «военная» программа» (март 1904 года) Троцкий писал: «Все члены партии оказываются подстриженными под строго классовую скобку, все бряцают ортодоксальными шпорами, все щеголяют мундирами самого «центристского» покроя». И вывод: «Гарантию устойчивости партии нужно искать в ее базе, в активном и самодеятельном пролетариате, а не в организационной верхушке…»[34]

Спор будет продолжен осенью 1923 года, но уже с преемниками Ленина.

Что касается «перманентной революции», то цена разногласий стала ясна в 1917 году. Оба – Ленин и Троцкий – дружно включились в борьбу за социалистическую революцию, ни разу не вспомнив о прежней взаимной перепалке. Причем оба исходили из понимания революционного процесса как единого потока, в котором трудно найти отдельные этапы, да и незачем, ибо все должно быть подчинено одной цели – завоевание власти рабочим классом.

Ситуация кардинально изменилась после вынужденного отхода Ленина от руководства, а затем и смерти. Троцкий виделся опасным конкурентом за власть. Претенденты на вакантное место вождя уже с конца 1922 года стали предпринимать меры по локализации Троцкого. В ходе борьбы начался отсев кандидатов на первую роль, пока не остался один человек – Сталин.

На тему «как и почему это произошло» написаны горы литературы. События разобраны по «кирпичикам», и, казалось бы, путь Сталина к единоличной власти ясен, однако в нулевые годы у нас начался поход за ревизию сделанного. Цель – оправдать Сталина. Он принял гротескные формы, что характерно и естественно для идеологического подхода к истории. Например, пишут: «Была у Сталина одна особенность характера, в конечном итоге чрезвычайно дорого обошедшаяся стране. Начиная, как минимум, с 1930 года его упорно втаскивали во власть, а он так же упорно сопротивлялся»[35].

Бедный Сталин! Оказывается, он упирался, а чиновники и народ упорно загоняли его на олимп. Но вот что писал Дзержинский Куйбышеву в 1926 году: «У меня полная уверенность, что мы со всеми врагами справимся, если найдем и возьмем правильную линию в управлении на практике страной и хозяйством… Если не найдем этой линии и темпа. страна тогда найдет своего диктатора – похоронщика революции, – какие бы красные перья ни были на его костюме. Все почти диктаторы ныне – бывшие красные – Муссолини, Пилсудский»[36].