— Спасибо тебе… за то, что спас мне жизнь.

Кадир слабо улыбнулся. Его лицо было усталым и бледным. Он сменил пропитанную кровью рубашку на чистую, его рана была обработана и перевязана.

— Я сделал только то, что был должен сделать, потому что сам невольно поставил вас обоих под удар. Но я понятия не имел, что Захра… она никогда не обнаруживала никаких признаков… Когда я сказал, что ей нельзя больше оставаться на Нироли, и напомнил, что ты моя жена и у тебя будет ребенок, я понятия не имел в тот момент…

Что-то такое искреннее и благородное было во всем его измученном облике, что Натали захотелось протянуть руку и дотронуться до него. Но как она могла, зная, что он думает об их ребенке? Возможно, он хотел, чтобы она потеряла его, если даже и не готов был признаться в этом. Разве она могла забыть, с какой ненавистью он отзывался о малыше!

— Ты не мог знать. Думаю, она и сама не знала о своей болезни, — сказала Натали, чувствуя себя совершенно опустошенной. — Так что не вини себя.

— Напротив, ты моя жена, и моя обязанность — защищать тебя. Я должен был предвидеть…

— Они сказали тебе… о ребенке? — Ее голос звучал очень тихо.

Кадир кивнул.

— Наверное, ты думал, что было бы лучше, если бы я потеряла его.

Она не могла заставить себя поднять на него глаза. В течение долгих часов, когда ее ребенок отчаянно боролся за жизнь, она знала, что Кадир так же отчаянно желал, чтобы этого не случилось. И эта мысль причиняла ей куда большую боль, чем рана от ножа Захры.

— Натали…

Дверь в палату открылась.

— Ваше высочество, — взволнованно начал слуга, — король, король Джорджио здесь. Он не может быть уверен, что вы живы и с вами все в порядке, пока не убедится в этом сам.

Король здесь? Король, который уже давно не покидал дворца и уж тем более не проявлял ни о ком подобного беспокойства? У Натали от удивления округлились глаза. Она уже заметила, что любовь к Кадиру смягчила его сердце.

— Ты должен выйти к нему, — сказала она мужу. — Он старый человек и, наверно, ужасно обеспокоен.

Кадир наклонил голову.

— Хорошо, — сказал он. — Но я вернусь, как только смогу.

Через несколько минут после его ухода в палату вошел врач. В руках у него был большой конверт.

— Это результаты сканирования, — сказал он, положив конверт рядом с ней. — Как вы знаете, мы не используем нашу новую аппаратуру только для определения пола ребенка, чтобы родители заранее знали, в каких тонах оформлять детскую. Но поскольку нам пришлось сделать эти снимки, чтобы проверить, все ли в порядке с ребенком…

Улыбнувшись, Натали протянула руку.

— Я спросил принца, не хотел бы он посмотреть на них, но он отказался.

— Да, — произнесла чуть слышно Натали, — я так и думала…

— Он сказал, что сначала вы должны их увидеть, — пояснил врач. — Но если вы не хотите заранее знать пол ребенка, можете тоже не смотреть.

— Нет, отчего же? Мне бы хотелось.

— Но в любом случае приятно знать, что будущий король Нироли обрадуется как дочери, так и сыну. Когда я предложил ему узнать пол ребенка, он сказал, что пол не имеет значения — главное, чтобы малыш остался жив.

Натали смотрела на него широко открытыми глазами.

Кадир сказал это врачу? Не может быть… Она подавила зевок. Ее предупредили, что в течение нескольких дней она будет чувствовать себя сонной и усталой. Ее телу нужен отдых, чтобы полностью восстановить силы. Она открыла конверт и посмотрела на снимки, внимательно изучая неясное изображение. Слезы выступили у нее на глазах при мысли, что она едва не потеряла этого ребенка.

Натали спала, когда Кадир вернулся в комнату и присел на стул рядом с ее кроватью. Чувства его отца, когда тот, растрогавшись, обнял его, вызвали в нем ответную реакцию. Он протянул руку и дотронулся до плеча жены. Господь дал ему второй шанс. Пройдя через ад долгих ночных часов, страдая от неизвестности, он понял, как дорожит своей семьей.

— Я молился за тебя, малыш, — прошептал он. — Я буду тебе хорошим отцом, как ты уже стал мне сыном.

— Кадир… — Голос Натали дрожал. Она слышала, как он вошел, но не открыла глаз, боясь прочитать на его лице свой приговор.

Он взял ее руку в свои ладони.

— Дай мне сказать, Натали. Я люблю тебя. Тебя, Натали Карини, умную, смелую женщину. Ты показала мне мою собственную слепоту. Я наконец понял, что так отчаянно сопротивлялся своей любви к тебе из-за страха. Страха быть отвергнутым, ведь я так долго жил с мыслью, что женщинам нельзя доверять. — Он прерывисто вздохнул. — Когда я увидел Захру с ножом и понял, что она собирается сделать… Только тогда я осознал, как много вы с малышом значите для меня. Прости, что сразу не поверил тебе. Но теперь все плохое позади. Ты и наш первенец, мой сын, — вы отныне смысл моей жизни.

— Твой сын? — Она сдержала улыбку. Счастье захлестнуло ее с головой. — Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, Кадир. Но в действительности у тебя скоро родится дочь… — Улыбнувшись, она протянула ему снимки.

Она уже знала, что Кадир будет любить свою дочь так, как никогда бы не мог полюбить сына. Позже судьба подарит им и народу Нироли наследника мужского пола, но сейчас знать, что она носит в себе дочь, этот бесценный подарок судьбы, было для нее настоящим счастьем.

— Дочь, — прошептал Кадир, глядя на снимки.

Его глаза блестели.

— Я думаю, мы можем назвать ее именем твоей матери, — предложили Натали. — Я думала о ней, когда… была с Захрой. Я молилась….

Кадир коснулся пальцами ее щеки.

— Я тоже. — Он наклонился к ней. — О, моя любимая, если бы я потерял тебя…

Натали подняла лицо для поцелуя.

— Но ты не потерял… и не потеряешь.

Сестра открыла дверь и, вспыхнув, тут же закрыла ее снова. Кто бы мог подумать, что королевская чета иногда ведет себя так непринужденно…

— Гены Ферецци необыкновенно сильные, — услышала Натали голос Эмилии Ферецци, жены принца Марио, стоящей в кругу женщин на дворцовой площади.

Они готовились отправиться в кафедральный собор, где должна была состояться церемония коронации нового короля Нироли.

— Я уже потеряла счет прибывающим новым отпрыскам. — Эмилия повернулась к Натали. — Обязательно скажи мне, если почувствуешь усталость. Кадир заставил меня поклясться, что я не спущу с тебя глаз.

— Вы с графиней очень похожи, — рассмеялась Натали, садясь в одну из карет, составляющих коронационную процессию.

— Никак не могу привыкнуть к этой перемене в короле Джорджио. Никогда не думала, что увижу его таким счастливым и довольным. Марко сказал, что он как будто познакомился с дедушкой, которого никогда раньше не знал, и все это благодаря тебе и Кадиру. Он говорит — только это между нами, — что вы смягчили его сердце.