А может, хватит волноваться о Мейбл и пора побеспокоиться о себе? — подумала она. Не так-то просто весь вечер провести рядом с Барнетом и ухитриться не броситься на него.

Шерил вздохнула. То ли сказалось посещение «Свежего утра», то ли пребывание на земляничных грядках после обеда, но она уже несколько лет не чувствовала себя такой расслабленной и довольной жизнью. Даже отношения с Барнетом представлялись ей теперь в новом свете.

Смятение, тревога, раздражительность уступили место разумной взвешенности. Неужели Мейбл права и она, единственная, не замечала чувств Барнета? Не верится. Это как если бы в ее гостиной поселился слон, а она его не заметила. Разве такое возможно? Неужели Барнет и в самом деле к ней неравнодушен?

А как же длинный перечень его сердечных побед? Или человек может меняться?

Но действительно ли Барнет изменился? — размышляла Шерил. За все годы, что я его знаю, он ни разу не разочаровал меня, никогда ни в чем не обманул. Я ему доверяла и любила как друга, надежного и преданного. Таким он был всегда. Возможно, теперь изменилась только природа этой любви. Возможно…

Шерил украдкой вздохнула и тоже улыбнулась Барнету.

Освободившись от распираемой счастьем подружки невесты, Барнет подошел к Шерил.

— Ну что, идем?

— Куда ты только пожелаешь. — Она улыбнулась, стараясь не обращать внимания на бегущие по телу мурашки.

Барнет взял ее под руку, и Шерил вздрогнула. Но он, если что-то и заметил, то, будучи джентльменом, не подал виду.

— Пока что, желаю я того или нет, мы отправляемся с Робертом в яхт-клуб на ужин, — пояснил Барнет.

— Прекрасно! — с чрезмерной восторженностью откликнулась Шерил.

— Ну, что ты думаешь о репетиции свадьбы? — спросил Барнет.

Такого лицемерного действа я еще никогда не видела! — хотелось закричать Шерил, но она сдержалась и ответила ровным, спокойным тоном:

— Это было просто здорово.

Барнет кивнул, вывел ее из церкви и в быстро сгущающихся сумерках повел к парковочной площадке.

Шерил остановилась, глядя на запад, где солнце разлило над заливом сверкающее зарево красок: от бледно-розовых до темно-красных, от королевского пурпура до бледной голубизны яйца зарянки.

— Барнет, какая красота!

Он проследил за направлением ее взгляда, посмотрел на пылающее небо, отражавшееся в воде, и снова повернулся к Шерил. Медленная улыбка появилась на его лице, почти такая же ослепительная, как солнечный закат.

— Да, — сказал он, и его глубокий голос отозвался в самой глубине ее души, — очень красиво.

Предупредительные звоночки заголосили в голове Шерил. Не забудь, напомнила она себе, Барнет умеет очаровывать. Не заметишь, как попадешь под действие его чар и изнуряющее томление своей плоти.

— Я никогда раньше не понимала, как может быть прекрасен закат, — пробормотала она.

— Да, удивительно красивое место, — отозвался Барнет. — Родители долго приглядывались к окрестностям Мельбурна, прежде чем остановиться на Вудспринге. Здесь и, правда, здорово.

Он как-то особенно посмотрел на Шерил. Казалось, его слова, его мысли и ее восприятие этих слов — все жило своей жизнью, не имеющей к ним отношения. Потому что мир вокруг них перестал существовать. Время остановилось.

Они были одни, окруженные плотным облаком взаимного осознания и притяжения — ни вздохнуть, ни протянуть руки, лишь звучал требовательный голос чувств и манила тревожная выразительность взглядов. И еще — страстное притяжение тел, властное призывное желание, наваждение, морок…

Так они и стояли у края парковочной площадки, пока не появился Роберт.

— Готовы? — спросил он, сразу разрушив очарование момента. Роберт сел в машину и нетерпеливым движением повернул ключ зажигания. — Поехали отсюда.

Шерил тряхнула головой и, словно проснувшись, оглядела опустевшую парковочную площадку. Сколько же они так простояли, глядя друг на друга? Секунды, минуты, жизнь?.. Странно, но она не слышала даже шума разъезжающихся машин. Будто ураган чувств унес ее в какую-то неведомую даль, а потом вернул обратно, на эту тихую, окруженную эвкалиптами площадку.

Шерил сидела на заднем сиденье рядом с Барнетом. Роберт молчал, но за этим молчанием чувствовалась напряженность. Мелькали виллы в яркой многокрасочности всевозможных цветов и кустарников, потом машина вырвалась на береговое шоссе и понеслась мимо пляжных домиков. Резкий поворот бросил Шерил к Барнету, она вновь ощутила его теплую силу. Но смятение, в котором она пребывала, помешало ей насладиться этой неожиданной близостью.

— Черт возьми, Роберт, что с тобой такое?! — Сердито вскричал Барнет. — Сбавь скорость, пока мы не свалились в залив!

Роберт сбросил газ, но не свое раздражение.

— Ты знаешь дорогу к этому яхт-клубу? — Со злостью спросил он.

— Езжай к дому родителей, оттуда рукой подать — немного вниз, к берегу.

Напряжение между братьями достигло апогея, казалось, сейчас начнут проскакивать искры. Шерил решила разрядить обстановку и, прокашлявшись, начала:

— Кажется, репетиция прошла неплохо. Думаю, завтра все получится не хуже.

— Никогда ничего нельзя знать заранее, — мрачно возразил Роберт. — Даже самые хорошие планы иногда превращаются в дым.

Шерил вопросительно взглянула на Барнета. Тот покачал головой и вздохнул.

— Успокойся, братец. Нашел время предаваться жалости к себе.

Роберт щелкнул пальцами.

— Ты прав. Сейчас нам полагается поддерживать у Мейбл иллюзии насчет счастья навек. Пусть она подождет, пока кончится брачная церемония, а уж потом узнает правду: что клятвы в верности и любви до гроба всего лишь штамп, принятый оборот речи. Вроде «доброго утра» или «спокойной ночи». — И Роберт невесело рассмеялся.

Мертвая тишина повисла в салоне машины.

Шерил как будто ударили. «Клятвы в верности и любви до гроба» — это о ней и Отисе, трагический итог ее замужества. А может быть, некое прозрение. Потому что, останься Отис в живых, неизвестно, чем закончился бы их брак.

— Ради Бога, Роберт, уж это-то Шерил слышать необязательно! — Сдерживая раздражение, прошипел Барнет и нежно пожал руку Шерил.

Роберт выругался себе под нос, только сейчас осознав свою бестактность.

— Извини, Шерил. Я не подумал. Я имел в виду, что…

— Все в порядке, Роберт, — быстро сказала она и, пытаясь сгладить досадный инцидент, добавила: — Наверное, произошло что-то неприятное. У тебя неважное настроение. Я знаю, ты не хотел причинить мне боль.

Роберт скорчил гримасу.

— Перестань, Шерил. Меньше всего я заслуживаю твоего понимания. Лучше бы ты взяла кочергу и отколошматила меня.