Возможно, она проваливалась в сон или в морок, но каждый раз, открывая глаза, видела одну и ту же картину. И только когда небо засерело, оказалось, что Ний спит — так же, сидя, просто уронив голову.

Ягмара с трудом встала — болели все кости, как после побоев. Осмотрелась по сторонам. Кругом была плоская и ровная каменистая площадка; местами росли кусты и кривые маленькие сосны. Она дошла до сосен. На земле валялись обломанные сухие сучья и ветки. Она набрала их полную охапку и вернулась к кострищу. Под белёсым пеплом теплились последние угольки. Ягмара осторожно раздула огонь, подкармливая его хвоей и самыми тонкими веточками, потом положила дрова покрупнее. Пламя было ленивое, нежаркое, как будто дрова были сырыми — хотя сырыми они не были. Надо было проявить терпение. Наконец она сложила правильный костёр, огонь загудел и защёлкал, пожирая смолистую кору.

Шеру лежал на боку, вытянув лапы и откинув голову, и Ягмара даже испугалась, жив ли он. Твари могли быть ядовитыми… Но как бы в ответ на её мысль кот поднял голову и посмотрел. В глазах его сверкнул привычный золотой отсвет. Ягмара села рядом с ним и осторожно погладила рыжий бок. Шеру тихонько вздохнул.

Потом она, стараясь не разбудить, положила Ния рядом с костром. Он послушно лёг и сказал что-то на непонятном языке. Ягмара укрыла его своей курткой.

Чтобы не замёрзнуть, она обошла площадку по краю. Вот здесь они поднялись… Внизу — довольно далеко — видны были столбы обрушенного моста. Света не хватало, чтобы увидеть тело Овтая — хотя оно наверняка осталось там. Спускаться в одиночку Ягмара не решилась — и так всё очень плохо…

Понять, где взойдёт солнце, было невозможно, небо было затянуто ровной облачной пеленой. Тогда она просто опустилась на колени и стала про себя молиться за погибших воинов, называя их имена и страшась, что чьё-то имя забудет.

Она не знала, какому из богов молится. Лишь бы кто-то услышал.

А потом она всё-таки тихонько вытащила из-за пояса Ния оватев топорик и стала спускаться…

Тело Овтая лежало там, где его оставили — у самого края пропасти. Хотя Ягмара много знала о камневерах, она ни разу не была на их похоронах — мать никогда не брала её на проводы родни. Просто слышала от кого-то, что тела они заваливают камнями, а самый большой камень — лучше чёрный — ставят сверху. И что кладут тело обязательно головой на закат. Но где он, этот закат?.. Вроде бы шли на восход, но ведь дорога могла и петлять.

Рядом появился Колобок.

— Ты знаешь, где закат? — спросила Ягмара.

Колобок покрутился на месте, потом уверенно откатился на пару шагов. Совсем не туда, куда поначалу казалось Ягмаре.

— Ты уверен?

Колобок возмущённо хрюкнул и подпрыгнул на месте.

— Поверю тебе, — сказала Ягмара.

Она хотела взять тело за руки, но руки уже закоченели. Тогда она ухватилась за воротник заскорузлой от крови куртки и поволокла тело — чуть подальше от края, да и от створа моста. Куртка широко разошлась на боку, и Ягмара поняла, от чего умер Овтай — чудовище почти вырвало его печень.

Она положила Овтая так, как показал Колобок, и стала приносить камни. Она носила их и носила, обкладывая тело сначала по кругу, потом прикрыла ноги, потом живот и грудь. Почему-то страшно стало закрывать лицо — как будто именно этим она обрывала последнюю нить, связывающую Овтая с этим миром. Она дала себе передышку и ещё раз помолилась, теперь уже Ахура Мазде, чтобы он не позволил ей ненароком осквернить тело. И чтобы понял её, проклятую после прикосновения к мёртвой плоти, и простил, и даровал когда-нибудь очищение…

Камень, который она наметила, чтобы положить сверху, оказался слишком тяжёл для неё одной. Она смогла его только перевернуть.

Под камнем что-то лежало.

Ягмара поскребла топориком. Обнаружилась плотная кожа. Она разрыхлила и отбросила слежавшуюся щебёнку, поддела кожаный край — и вытащила сумку. Сумка была тяжёлой. Ягмара отчистила её от грязи, добралась до пряжки. Подумала — открывать ли? Если это клад, то его вполне могут охранять духи места…

Впрочем, клад сам пришёл в её руки, она его не искала.

Ягмара встряхнула находку. Что-то глухо брякнуло.

Пряжка поддалась не сразу, кожа ремешков разбухла. Но торопиться было некуда.

В сумке лежали длинные тряпичные свёртки. Она развернула один. Тряпка была пропитала отвердевшим маслом. В свёртке оказалась тёмно-синяя, почти чёрная, железная полоса — с разводами, но без малейших пятнышек ржавчины.

Наверное, это был то самое кушанское синее железо, которое так ценилось во всей Ойкумене…

Она снова завернула полосу в тряпицу и закрыла сумку. Потом услышала шорох наверху. Ний спускался.

Когда они завершили погребенье, Ний спросил:

— Ты знаешь, что нужно сказать?

Ягмара отрицательно покачала головой.

— Я тоже… А твоя мама разве не…

— Да, но она никогда не брала меня на похороны родни.

— Тогда давай просто помолчим и подумаем о нём.

Ягмара кивнула.

Прости меня, Овтай-медведь, это из-за меня всё получилось. Ты умер как воин, как охотник, как друг. Я клянусь, что сделаю так, чтобы твоя смерть не оказалась напрасной. Твоя — и других воинов и охотников. Мы дойдём до конца. А тебе я желаю встречи с предками и друзьями, добрых пиров и доброй охоты. Пусть так и будет…

— Это было под камнем? — спросил Ний.

— Да. Похоже, что лежало давно. Там ещё какой-то пергамент, но я не смогла прочитать, что в нём написано.

— Покажи.

Ний взял небольшой листок и попытался рассмотреть бледно-ржавую вязь неведомого письма.

— Похоже на арабское, но не арабское, — сказал он.

— Да, — согласилась Ягмара. — Арабское письмо я немного понимаю.

— Но где-то когда-то я это видел… — продолжил Ний.

— Старайся не вспоминать, — сказала Ягмара.

— Угу… стараюсь… Ты знаешь, у меня иногда что-то возникает в голове… но неуловимое. И тут же забывается.

— Ты вспомнил, что был здесь.

— Да, и был на этом самом месте. Смотрел вниз, на деревню убырей. Но как я сюда попал и зачем — это на миг мелькнуло и пропало. Но мелькнуло… Кто-то ещё был со мной. И у меня было тогда… очень хорошее настроение. Злое и радостное. Будто я кому-то удачно отомстил… Хотя нет, не так. Будто с теми, кто мне хотел сделать зло, случилось ещё большее зло.

— И тебя это — радовало?

— Тоже неправильно слово, — сказал Ний задумчиво, — а вот правильное я никак найти не могу…

— Надо идти, — напомнила Ягмара.

— Да, — согласился Ний. — Куда-нибудь надо идти… Колобок, ты приведёшь нас к людям? Только побыстрее, пожалуйста.