— Да что вас мир не берёт? А ну угомонитесь.

И, подбирая разбросанные газеты, добавила:

— Намусорили, баловники, а убирать за вами кто должен?

— Мы работу искали, — ответил запыхавшийся Лёшка.

— Да что ж её искать-то, — крайне удивилась бабушка. — Уж чего-чего, а работы дома всегда полно.

— То дома. А нам надо, чтобы за неё платили.

Бабушка присела на диван.

— Платили? А мне вот никто не платит.

— Так ведь ты, бабуль, не директор и не главный бухгалтер, — ответил Лёшка. — И даже не повар закусочной.

— А кто же я?

— Ну ты… — замялся Лёшка. — Ты просто бабушка.

— Верно, — покорно согласилась она.

Мне стало жаль Лёшкину бабушку, отчего-то вдруг поникшую и пригорюнившуюся, и я сказал:

— А ведь бабушка на самом деле и директор, и бухгалтер, и врач, и повар. Только зарплаты у неё нет. Но зато все её любят. А любовь дороже денег, правда, баба Маша?

И бабушка сразу улыбнулась, поглядела на меня повлажневшими глазами и кивнула.

Лёшка тоже заулыбался и, чмокнув бабушку в щёку, сказал:

— А давай, бабуль, я свою комнату сегодня сам пропылесошу.

Наступило лето, а с ним и долгожданные каникулы.

— Вы поедете куда-нибудь отдыхать? — спросил меня Лёшка, когда мы вышли из школьной библиотеки, где только что сдали учебники за прошедший год.

— Поедем, — лаконично ответил я. — К бабушке.

Она живёт в деревне.

— Везёт, — позавидовал Лёшка. — А я тут, в городе, всё лето околачиваться буду.

— Поехали с нами, — радушно пригласил я. — Будет здорово.

— Ещё как здорово! — воодушевился Лёшка. — Только захотят ли твои родители взять меня с собой, а мои отпустить?

— А мы поговорим с ними.

А далеко ехать? — с любопытством спросил Лёшка.

— Примерно день на поезде, — ответил я.

— Жаль, что всего лишь день. Я люблю ездить на поездах.

— Я тоже. Но что поделаешь, если бабушка живёт так близко.

— Моя бабушка вообще живёт в соседней комнате. К ней в гости даже на троллейбусе не поедешь, — посетовал Лёшка.

Вечером, едва родители вернулись с работы, я сразу спросил:

— А можно с нами в деревню Лёшка поедет?

— Можно. Почему же нельзя? Вдвоём вам будет веселее, — ответила мама.

А папа добавил:

— К тому же лишний помощник не помешает — огород-то у бабушки размером со стадион.

И вот мы вчетвером стоим на перроне. Радостно и тревожно вслушиваемся в объявления, передаваемые по вокзальному радио. Через каждый метр под огромными зонтами расположились мороженщицы и продавцы горячих пирожков и сосисок. Там и сям шныряют в толпе разносчики газет. Но мы не отвлекаемся. С напряжением вглядываемся вдаль, откуда вот-вот должен прибыть поезд «Москва-Воронеж».

Наконец раздаётся свисток, и поезд, словно громадная зелёная гусеница, подползает к перрону. Мы без особых проблем находим свой вагон и занимаем целое купе.

Мы с Лёшкой забираемся на верхние полки, а папа с мамой занимают нижние.

Едва успеваем разместиться, как нас с Лёшкой прошибает голод.

— Странно, — говорит Лёшка, — меня же мама перед дорогой кормила.

— Не волнуйся, — успокаиваю его я. — Это у тебя от волнения аппетит разыгрался. У меня такая же история.

Мама накрывает, маленький, словно игрушечный, столик и мы с удовольствием обедаем, поглядывая в окошко на проносящиеся мимо дома и палисадники пригорода.

— Всю жизнь бы так есть и ехать, — мечтательно говорит Лёшка, очищая от скорлупы варёное яйцо. — Не учиться и в школу не ходить.

— Слушай, давай о школе на каникулах вообще не говорить, — предложил я и добавил: — Лучше поиграем во что-нибудь, чтобы было ехать нескучно.

— Во что? — нехотя откликнулся Лёшка.

— Например, в «да» и «нет» не говорить.

— Начинай, — не отводя глаз от окна, буркнул он.

— Вы поедете на бал? — весело спросил я.

— Что ты какую-то девчачью игру затеял? — взвился мой дружок. — Придумай хоть вопросы другие.

— Ну хорошо, — покладисто согласился я и задал новый вопрос:

— Когда станешь взрослым, где ты будешь работать?

— Ты что, не знаешь? В милиции.

— Да тебя оттуда быстро прогонят.

— Почему это? — удивился Лёшка.

— За недисциплинированность и вздорный характер.

— Сейчас как дам по уху!

— Вот-вот за это «по уху» и прогонят.

— А может, наоборот, похвалят. Милиционер ведь должен быть смелым, а то его преступники бояться не будут.

— Ну ладно, оставайся милиционером, — согласился я с его железным доводом. — А будет у тебя жена?

— На фиг она мне? — опешил Лёшка.

— Ну как же? Будет тебя после работы ждать, ужин разогревать.

— У меня для этого бабушка есть.

— Вот чудак! — раздосадованно воскликнул я. — Бабушке давно отдыхать пора, а не с тобой, лбом, нянчиться.

— Ну не знаю, — растерялся Лёшка. — Пусть будет жена. Мне от этого ни холодно, ни жарко.

— И дети у вас будут? — продолжал допрашивать я.

Лешка яростно почесал макушку и сказал:

— Может, и будут, почём я знаю?

— А кого бы тебе хотелось больше — сына или дочку?

— Мальчишку, конечно, — Лёшкин рот растянулся в улыбке. — Мы бы с ним в футбол играли, с уроков сбегали…

— Здрасьте приехали! Мы же про будущее говорим, когда взрослыми станем, — напомнил я.

— А! Точно! Ну тогда бы я заставлял его учиться на одни пятёрки. И чтобы он не курил, и по улицам без толку не шатался, и в комнате своей убирался. А ещё на секцию бокса ходил, чтобы быть сильным, как я.

— А ты сам-то всё это делаешь? — засмеялся я.

— Может, и не делаю, но дети же должны быть лучше своих родителей, — серьёзно сказал Лёшка.

— А своего сына за двойки наказывать будешь?

— Да, наверное, — подумав, ответил Лёшка. — Пожалуй, пару щелбанов отвешу.