Как видим, в строе татарской земледельческой общины джемаат уже были заложены червоточины, которые неминуемо вели к ее распаду. Окончательное ее вырождение не успело произойти лишь вследствие завоевания Крымского ханства Российской империей.

Хозяйственные занятия татар во многом определяли и структуру их питания. У них обычно был богатый мясом, молоком и сырами традиционный стол, гораздо более бедный в отношении всех остальных съестных продуктов. Относилось это, впрочем, преимущественно к сугубо кочевым, недостаточно знакомым с земледелием и уж вовсе незнакомым с садоводством и огородничеством племенам-аймакам.

Посол польского короля Стефана Батория Мартин Броневский, побывавший у татар в 1578 г., писал, что большинство жителей степного Крыма хлеба не знает, а питается ячменем, смешанным с разбавленным молоком. В просторечии это блюдо обозначалось словом «cassa», в звучании которого нетрудно угадать привычное нам «каша». Они «питаются кониною, верблюжиною, быками, коровами и баранами, которых у них очень много… – писал Мартин Броневский. – Простой народ не имеет хлеба, употребляет вместо него толченое пшено, разведенное водой и молоком».

Доминиканский монах Жан де Люк, живший в Крыму в первой половине XVII в., отмечал, что «перекопские татары едят мало хлеба, но много мяса, в особенности лошадиного». Дортелли д’Асколли, живший в Каффе в это же время, указывает, что татары «не сеют, не жнут, но питаются полусырым мясом, преимущественно кониной, и пьют кобылье молоко».

Намного меньше, чем в животноводстве и садоводстве, преуспели подданные Крымского ханства в ремеслах. Впрочем, некоторый прогресс в этой сфере также наблюдался, ведь даже кочевым ордам требовались оружие и орудия труда, одежда и предметы быта. По словам венецианского дипломата и путешественника Иосафата Барбаро, в татарском «войске есть ремесленники – ткачи, кузнецы, оружейники и другие, и вообще есть все необходимые ремесла». Эти народные умельцы кочевали вместе со всей ордой, обеспечивая ее жизненные потребности своими зачастую не слишком презентабельными на вид по сравнению с продукцией городского ремесла, но вполне добротными, крепкими изделиями. Свою продукцию кочевые ремесленники продавали на стихийных базарах, бывших органической частью орды и передвигавшихся вместе с ней по степи во время кочевий, обслуживая сразу по нескольку куреней.

Оседать на постоянное место жительства татарские ремесленники стали поначалу в городах соседних с ними земледельческих стран. Так, в Литве и Польше оседлые татары, которых автор сочинения «Рисалэ-и-Татари-Лэх» насчитывает до двухсот тысяч, занимались, по его словам, «выделкою сафьяна, разведением огородов, лошадиным торгом и извозничаньем. Живущих же одною торговлею нет: вот разве некоторые извозчики из находящихся на крымских границах привозят нам из Крыма разные турецкие товары, как, например, кумач, бязь, полотенца, салфетки и пояса, и продают их своим единоверцам и другим».

На рубеже XVI–XVII вв. татарские ремесленники начали селиться и в собственно крымских городах. Быстро росли ремесленные посады в городах на границе предгорий и степной зоны полуострова, развивалось ремесленное производство в горных и прибрежных деревнях и особенно в портовых городах. Наиболее важными ремесленными центрами Крымского ханства были столичный Бахчисарай, который обслуживал повседневные нужды ханского двора и татарской знати, и Карасубазар (современный Белогорск), бывший центром бейлика рода беев ширинских. Портовым татарским городом был Гёзлев.

Прежде всего развивались в Крыму ремесла, связанные с первичной переработкой продуктов скотоводства: кож, шерсти, рога. В XVIII в., по свидетельству современников, в Крымском ханстве было развито производство седел и конской сбруи, выделка кож и сафьянов, производство войлоков. В Бахчисарае этого времени войлочники занимали целый квартал, а мастерские кожевенников, связанные с распространением неприятных запахов и нездоровых производственных отходов, тянулись вдоль местной речушки с говорящим названием Чурюк-су – Гнилая вода. Работали в ханстве и перерабатывавшие местное сырье льноткацкие мастерские, льняные ткани и пряжа вывозились даже за рубеж.

В нескольких кварталах проживали ремесленники, занимавшиеся производством изделий из металла – медники, лудильщики, слесари, оружейники. Высоко ценились изготавливавшиеся крымскими мастерами ножи – «пичаки», славившиеся по всему Востоку. За год изготавливалось до 400 тысяч штук, а всего в производстве, по свидетельству Шарля де Пейсонеля, были задействованы около ста мастерских ножовщиков. Котировались эти ножи прежде всего за отличную закалку и элегантную форму клинков, а рукояти из кости и рога были украшены резьбой или инкрустированы полудрагоценными камнями. Клинки дорогих кинжалов украшали серебряной и золотой насечкой. Поскольку крымские ножи высоко ценились и в Азии, и в Европе, особенно во Франции, в Стамбуле было даже организовано производство подделок, на которые ставили фальшивые бахчисарайские или карасубазарские клейма, и тогда цена кинжалов существенно увеличивалась. Везли их и в Речь Посполитую, Молдавию, Валахию, Россию, на Кавказ. Ценили крымские «пичаки» и запорожские казаки.

Производили в Бахчисарае не только холодное, но и огнестрельное оружие. К середине XVIII в. здесь работало 15–20 ружейных мастерских. Особенно славились местные карабины, стоимость которых могла доходить от 15 до 200 пиастров, тогда как хороший конь стоил около 30 пиастров. Карабинов в оружейных мастерских хана производилось до двух тысяч штук в год.

Важной ремесленной отраслью, требовавшей специальных навыков, было производство колесных транспортных средств – возов, арб, мажар. Центрами их изготовления были все тот же Бахчисарай и Буюк-Озенбаш. Легкие и маневренные арбы предназначались для перевозки грузов по гористой местности, тогда как тяжелые мажары, использовавшиеся в предгорьях и в особенности на степных равнинах, обладали высокой вместимостью и грузоподъемностью. Тягловой силой обычно была парная верблюжья упряжка, как тягловых животных использовали также буйволов и волов и практически никогда – лошадей.

Славилось среди современников также крымское ткачество и ковроделие, крайне важные в полукочевом быте засушливого степного Крыма и северопричерноморских степей. Создать тень, натянув тент или полог, поставить шатер, обтянуть кибитку – для всего этого требовались ткани, бывшие, таким образом, основой не только для изготовления одежды, но и строительным материалом для сооружения татарского дома. Ковры же в качестве пологов и подстилки на полу были удобны в условиях суточного перепада температур, а также во время холодных причерноморских зим. В связи с этим ковроткачество можно считать у татар в том числе и строительным ремеслом.

О том, насколько распространены были ткани в обиходе крымских татар, свидетельствует описание приема московских послов в имении яшлавского бея Ахмет-Аги Селешева. В «избе» (имеется в виду, скорее всего, шатер), писали гости в донесении в Москву, все стены были «обиты завеси золотыми и бархатными, через полосы сшиваны», «портище на нем суконное, цветом мурад зелено, на соболях, турецким строем, глава его в белом завое (чалме)», «надувся поганой своей гордостью (он), сидел на коврах, облегшись на бархатные золотые подушки». Отмечали при этом послы и воспитанность принимавшего их хозяина: «а образом и саном Ахмат-ага человек природный и речью свободен и тихословен».