не связано ли это с тем, что и в самого Коваля стреляли на чьей-то свадьбе.

Символизм в уголовной среде имеет большое значение.

В любом случае Родион должен садиться в машину и ехать в райцентр. Расписываются молодые в двенадцать ноль-ноль, осталось всего сорок минут. В загс заходить совсем не обязательно, там будет Маслюк. Родион попробует представить себя на месте киллера, который должен расстрелять отца невесты в момент, когда тот будет выходить из загса.

До Верховерской недалеко, дорога хорошая, минут через десять-пятнадцать Родион будет на месте. И займет наблюдательную позицию.

Но к опорному пункту неожиданно подъехал новенький «БМВ» «Икс-шесть» темно-серого цвета. Из машины вышли двое, полковник Варшавин и неизвестный майор юстиции. Бежать Родиону некуда, все окна зарешечены. Да и незачем. Варшавин только рад будет, если он от него сбежит и тем самым подтвердит выдуманную им вину.

Родион встал в проходе, Варшавин открыл дверь, а пройти не смог. Фомин сделал движение, будто собирался шагнуть на него, и Варшавин, желая избежать столкновения, подался назад. Но гавкнуть при этом не забыл.

— Товарищ капитан!

— Здравия желаю, товарищ майор… — Родион угрюмо смотрел на спутника Варшавина.

Молодой мужчина, немногим за тридцать, видно, что кабинетный работник, чистенький, ухоженный. Но настроение у майора боевое, не с матерым же преступником придется иметь дело, вряд ли капитан полиции бросится на него с ножом.

— Майор Касаткин!

— Вы тоже участвуете в этой авантюре? — спросил Родион.

— Гражданин Абакумов дал показания! — резко сказал Варшавин. — Вы задержаны, товарищ капитан!

— По подозрению в совершении преступления, связанного с незаконным оборотом наркотиков, — кивнул майор, глядя на Родиона со всей строгостью, на которую только был способен.

— А спецназ где? — спросил Родион, глянув на полнотелую женщину, утиной походкой бредущую к центру с окраины станицы.

Ей совсем не обязательно знать, о чем он говорит с представителями следственного комитета. Слухи по станице пойдут гулять, а кому это нужно? Впрочем, если Варшавин закусил удила, Родиону должно уже быть все равно. Не служить ему здесь больше участковым. Если не посадят, то уволят из органов наверняка.

— Мы и без спецназа. — Майор приподнял нижний срез рубашки, которую оттопыривала оперативная кобура с вложенным в нее пистолетом.

— Тогда сдаюсь.

Родион сдал назад, вернулся за рабочий стол. Майор пулей влетел вслед за ним в кабинет. И направил на Родиона пистолет.

— Успокойся, Касаткин. Не собираюсь я бегать. Нет на мне ничего, не виноват я. И это очень скоро выяснится. Не зря же я спрашиваю, ты тоже участвуешь в этой авантюре? А то Варшавин выкрутится, папа его вытащит, а тебе отвечать за незаконные действия придется.

— Не слушай его, Касаткин, — ухмыльнулся Варшавин, останавливаясь у стола.

— Думаешь, расколол Абакумова? — криво усмехнулся Родион.

Он понимал, что разговорами делу не поможешь. Если есть постановление, то служба его уже закончилась, пора собирать вещи. Но так хотелось позлить Варшавина. Да и у Касаткина на нервах неплохо бы поиграть.

А Касаткин уже занервничал. Что-то не совсем складывается пасьянс у Варшавина, если он сам отправился задерживать Родиона. Возможно, начальство отнеслось к его инициативе прохладно, если он действует, как говорят в таких случаях, на свой страх и риск. Не оказало ему начальство должную поддержку, но его это не остановило. Взял с собой ручного прихвостня, готового разбиться в лепешку ради карьеры… Родион очень хотел надеяться, что дела обстоят не так уж и плохо.

— Не выкрутиться тебе, капитан. И альтернативы у тебя нет. Давай, собирайся!..

— Не слушай ты своего пока что еще начальника, майор, — усмехнулся Фомин. — Абакумов — это ловушка. Маркер, показывающий, насколько далеко может зайти полковник Варшавин. Он ведь из-за женщины меня гнобит, использует правосудие в личных целях. Злоупотребляет служебным положением. Статья ему светит. И тебя под монастырь подведет.

— Абакумов — ловушка? — Голос у Варшавина зазвенел от внутреннего напряжения.

А вдруг ему действительно подсунули наживку, на которую он так дешево купился.

— Ну ты же заставлял его давать показания против меня. Мы знали, что ты пойдешь на крайние меры… — Родион не сводил глаз с Варшавина. — И ты пошел на них.

— Что ты еще скажешь? — Варшавин скрестил руки на животе.

А этот жест хоть и агрессивной, но защиты. Не убедил его Родион, но задуматься заставил.

— Мало того что ты злоупотребляешь своим служебным положением, полковник, ты еще и срываешь операцию по захвату организованной преступной группировки. Если вдруг по твоей вине погибнет человек, тебе и папочка не поможет.

— Человек?! — ухмыльнулся Варшавин. — А чего только один? Скажи, что всю свадьбу расстреляют!

— Свадьбу расстреляют?! — У Родиона внутри поднялась волна злости.

Он резко поднялся из-за стола, Варшавин заметно напрягся и глянул на Касаткина, который все также держал в руке пистолет.

Но Родион напирал. Он подошел к Варшавину, собираясь схватить его за грудки.

— Какую свадьбу?! Что ты знаешь про свадьбу?

— Капитан, ты что себе позволяешь! — Варшавин грозно глянул на Касаткина, призывая его к самым активным действиям.

Но тот и не думал останавливать Фомина. Зато Родион все-таки схватил Варшавина за грудки.

— Еще раз спрашиваю, что ты знаешь про свадьбу? Кто должен ее расстрелять?

Варшавин попытался вырваться, но ему явно не хватало для этого сил. И рубашку свою он боялся порвать.

— Абакумов о какой-то Поляне говорил, — пробормотал он. — Нашли его, убить хотят…

— Поляна — это Полянин, он уже в загсе, дочь замуж выдает. Прямо сейчас! — Родион с силой тряхнул подлеца.

— Он когда-то свадьбу расстрелял. Покушался на кого-то, а убил его дочь. Его за это к смерти приговорили. Его должны расстрелять вместе с дочерью.

— На свадьбе! — Родион с силой оттолкнул от себя Варшавина, и тот с грохотом врезался в решетчатую дверь.

Или Коваль не афишировал, что выдает замуж свою дочь, или Сысоев не так понял. А если Полянин, покушаясь на Коваля, застрелил его дочь, то сегодня его должны убить вместе с Майей.

— Ты едешь со мной! — Родион сказал это резко, но повернулся к Касаткину плавно, чтобы тот сдуру не нажал на спусковой крючок.

— Куда я еду?

— Киллеров брать!

— Каких еще киллеров? — опуская руку с пистолетом, жалко спросил тепличный майор.

— Вооруженных!

Родион понял, что с таким помощником далеко не уедешь. Если не будет путаться под ногами, и то хорошо. Фомин уже был готов к выходу. Рубашка у него навыпуск, под ней кобура с пистолетом, две обоймы на шестнадцать патронов. Он стремительно приблизился к шкафу, распахнул створки, снял с плечиков бронежилет и с ним рванул к двери.

— Стоять! — запоздало отреагировал Касаткин.

— Трус! — открывая дверь, презрительно бросил