Но вот получены анализы изотопной подписи кроманьонцев, включая и относительно примитивных представителей возрастом 40 тысяч лет из пещеры Оасе в Румынии (об этом в следующей главе), и они показывают совсем иную диету, даже если сузить рамки сравнения до одного места и времени с исследованными неандертальцами. У прибрежных обителей обнаружился повышенный уровень С-13, что указывает на изрядную долю морской рыбы и морепродуктов в рационе, а меню тех, кто жил далеко от моря, богато разнообразилось пресноводной рыбой, водоплавающими птицами и другими съедобными животными и растениями пресных вод. А если к данным о рационе обитателей Оасе, древнейших представителей современных людей, присовокупить еще и другие данные по ранним современным людям, жившим за 6000 км от Оасе, в китайской пещере Тяньюань, то особенности этой разнообразной диеты выглядят еще более значимыми (о недавно найденном взрослом скелете из Тяньюаня, составляющего часть комплекса местонахождений Чжоукоудянь, речь пойдет в следующей главе). У тяньюаньцев соотношение изотопов углерода и азота в коллагене костей соответствует потреблению белковой пищи животного происхождения, но у азота особенно повышенный изотопный индекс – значит, в пище присутствовала в заметных количествах пресноводная рыба. Подтверждает это заключение и соотношение изотопов серы, которое использовали в дополнение к изотопам углерода и азота. Чтобы было на что ориентироваться, сначала проверили, как соотносятся изотопы серы в остатках наземных и водных животных в районе Чжоукоудянь, как в древних, так и в молодых местонахождениях. А потом измерили соотношение изотопов серы в скелете из Тяньюаня, и оказалось, что меню этого индивида, по всей видимости, изобиловало пресноводной рыбой.

Ископаемые остатки из Оасе возрастом 40 тысяч лет

Отсюда мы понимаем, что уже самые ранние Homo sapiens, занявшие пространства от Ближнего Востока до Европы и потом до Дальнего Востока, умели добывать максимум пищи из окружающего мира много эффективнее, чем неандертальцы. И по-видимому, в этом и состояло их основное преимущество перед неандертальцами, позволившее нашему виду выжить и успешно освоить негостеприимные северные территории. О том, как люди перемещались в пространстве, можно узнать по соотношению стабильных изотопов еще одного элемента – стронция. Изотопное соотношение Sr-87 и Sr-86 в разных породах разное, соответственно оно варьирует и в водах, которые проходят через эти породы. Когда животные, в том числе люди, пьют эту воду или едят местную пищу, то стронций, подобно кальцию, откладывается в костях и зубах, и его изотопные маркеры покажут, где животное обитало в начале и в конце своей жизни. Зубная эмаль сохраняет изотопные маркеры с самого детства, а кости со своей скоростью обновления – лишь за последние несколько лет. Поэтому в принципе возможно сравнить соотношение изотопов стронция в скелетных остатках и зубах и в породах окружающего местного ландшафта и на этом основании решить, что конкретный кроманьонец провел детство на меловой равнине или гранитных холмах данной местности. А если этот кроманьонец охотился на оленей, то вполне возможно откартировать и их миграции, ведь есть и остатки оленей в том же кроманьонском местонахождении. Теперь подобные процедуры становятся вполне доступны, потому что для исследований не обязательно дробить и изничтожать ценные образцы: такие технологии, как лазерная абляция, позволяют анализировать изотопы по малюсенькому кусочку зубной эмали.

В костях и зубах сохраняется множество следов жизненной истории и деятельности давно исчезнувших людей. Обсудив, как с помощью новых технологий извлекать и понимать эти знаки жизни, вернемся собственно к ископаемой летописи людей. Мы постараемся проследить, как выстраивался сюжет происхождения нашего вида.

В первой главе мы разобрали, как менялась точка зрения на гипотезу недавнего африканского происхождения (НАП): от категорического неприятия в 1970-х к полному одобрению в 1980-х. Мы стали понимать, что именно Африка была местом происхождения нашего вида, отправной точкой его расселения, в ходе которого постепенно исчезли другие люди, – эту позицию с 1984 года в течение тридцати ярких лет развивали разные специалисты, и я в их числе. А теперь я обращусь к некоторым элементам начальных актов сценария НАП, к тем фактам, которые приобрели особенный смысл, получили особое звучание, потому что они противоречат классической модели “Из Африки 1”, а их обсуждение в конечном итоге позволило пролить свет на загадку нашего происхождения.

В 1991 году из западноазиатского региона, из Дманиси в Грузии, стали поступать неожиданные сведения. Там шли раскопки – на склоне холма археологи расчищали средневековую деревню. И вот в подвале одного из строений археологам попались остатки носорожьей челюсти. Можно было бы подумать, что эту челюсть так или иначе привезли путешественники или торговцы из Африки, но эксперты, присмотревшись внимательнее, решили иначе: челюсть окаменевшая, и ей около миллиона лет. А это уже простой торговлей не объяснишь. Оказалось, что в Средние века деревню случайно построили на месте с гораздо более древними окаменелостями. Тогда археологи и палеонтологи к обоюдной пользе договорились, кто где будет копать, и работа закипела. Были найдены образцы плейстоценовой фауны, а затем человеческая нижняя челюсть и примитивные каменные орудия. Грузинские специалисты вместе с зарубежными коллегами оценили возраст ископаемых находок в 1,8 млн лет, но остальная ученая братия отнеслась к этим датировкам с осторожностью. Ведь когда в 1992 году на конференции во Франкфурте мы впервые увидели челюсть из Дманиси, многим она показалась слишком “современной” для такого древнего возраста. Однако испанские антропологи Антонио Росас и Хосе-Мария Бермудес де Кастро доказали, что эта челюсть похожа и на ранних эректусов из Восточной Азии, и на поздних эректусов из Китая. В ходе последующих раскопок в Дманиси были найдены еще пять черепов с небольшими черепными коробками, множество других частей скелетов, каменные орудия довольно примитивного облика, сделанные из местных вулканических пород. И все это соответствовало изначально предложенному возрасту – 1,75 млн лет. Находки из Дманиси были и остаются одной из самых каверзных проблем, потому что, как считается, миграция людей из Африки стала возможна после становления нового поведения, увеличения размера мозга и совершенствования каменных орудий. Ничем из этого люди из Дманиси похвастаться не могли. Некоторые животные распространялись из Африки в Азию, в том числе два вида саблезубых кошек. У них не было специальных зубов, позволяющих отодрать от костей мясо убитой добычи или разгрызть крупные кости, так что их охота открывала широкий простор для падальщиков, промышлявших остатками подобных трапез; среди таких падальщиков были и ранние люди. Однако, сопоставив фаунистические комплексы в Дманиси и в других регионах мира того времени, ученые выяснили, что животные Дманиси напоминают степных и лесных животных Южной Европы, так что дманисские новопоселенцы не перемещались вместе с привычной обстановкой, а адаптировались к условиям нового места.