– «Завод дворянина Волкова. „У России только два союзника: её армия и её флот”». Помнится, эту фразу сказал отец нашего государя.

– Я вижу, вы хорошо знаете историю. Кстати, император-батюшка тоже узнал эту надпись. Пришлось пояснить ему, что это девиз моего завода. На котелках такая же надпись, с плоского края.

– Действительно…

Котелки им понравились, а каски не заинтересовали, так что подарил им только котелки. Ну, и сувениры из Франции. Специально приобрёл в магазине для туристов. Штабс-ротмистру – карманную фляжку, где на боку глазурью была изображена Эйфелева башня, и портсигар с Елисейскими полями. Его помощникам и фляжек хватило. На этом я попрощался с незваными гостями, те отбыли, даже вещи не досмотрели, хотя я думал, что и до этого дойдёт. Видимо, скандала побоялись.

Они отбыли, а я велел седлать мне коня, штаб полка пора посетить, решить вопрос с окончанием лечебного отпуска и моим назначением. Ну, и подарки раздать, надеюсь, это облегчит командиру полка правильный выбор в вопросе: оставить меня на старом месте службы, или перевести куда в другое. Наверняка банкет придётся закатить, отметить награду и повышение в чине. Тех же жандармов я пригласил на завтра в ресторацию. Когда буду возвращаться из штаба, арендую заведение на вечер.

Я прошёл в спальню, надел сапоги, фуражку, опоясался, застегнул все ремни и поправил шашку. В сумке оставил только подарки и верхом направился через открытые ворота к штабу. Помощники остались, Егор убирался после застолья, дядька занимался своими делами.

Поскольку по пути попалась ресторация, я решил изменить свои планы и заехал сразу, хозяин был на месте. Оказалось, следующий вечер уже забронирован одним офицером под именины супруги. Пришлось договариваться на этот день, пока свободно. Выплатил аванс, чуть позже вернусь, обговорим стол и напитки. В принципе, тут не раз проводили подобные застолья, мне показали обычную смету, и, подумав, я её одобрил.

И вот я уже в штабе полка. Меня встретили – многие знали, что я уже в городе и сегодня прибуду. Пробежавшись, раздал подарки, так что отношение было радостно-благодушное. У начальника штаба побывал, и наконец пригласили к командиру полка, там по записи приём, но я записался у дежурного и ждал не долго, уже через полчаса меня отловили в штабе и направили к полковнику. Встречал он меня один, видимо не хотел, чтобы видели, что я ему из столицы привёз, а в том, что непременно привёз, он был уверен на все сто. Не так же просто подписывал разрешение на её посещение.

Первым делом я повинился в том, что за границей побывал, а тут разрешение уже не комполка требовалось, а чуть ли не самого командира дивизии. Конечно, прямого запрета не было, но желательно испрашивать соизволение. Подал я ему театральные альбомы тех пьес, что играли в Санкт-Петербурге, Париже и Берлине – полковник с супругой были завзятыми театралами, и для него это было бесценным подарком. Потом вручил остальные сувениры: каменную настольную фигурку Эйфелевой башни, ну и пачку газет из столицы, скорее даже из всех трёх, в том числе ту, где я на первой полосе, – и рассказал, как получил чин и награду, заодно пригласив на праздник по этому поводу сегодня в ресторации. Остальные тоже приглашены были. Полковник пообещал быть. После этого выслушал мои приключения в столице, узнал, что я выпускаю, и пожелал посмотреть продукцию. У меня в сумке были образцы, для того и взял, так что я на стол выложил две каски и два котелка, сообщив, сколько у меня подобного товара, пусть изучают и думают. Каски, видимо, вряд ли приобретут, тут уж, извините, имелось идиотское правило не кланяться пулям, которого я не придерживался.

Больше часа в кабинете полковника провёл, и вот когда мы наговорились, наобщались, можно сказать, без чинов, он и сказал:

– Раз вы отказываетесь от отпуска и уже оформились в канцелярии, то вот что я вам сообщу о вашем новом назначении. Вы, как офицер, достойно проявили себя, сам император-батюшка вас наградил, поэтому я считаю, что вы справитесь.

Я стоял, вытянувшись по стойке смирно, ведь полковник перешёл на деловой тон, показывая, что он командир, а я подчинённый. Фуражка у меня на сгибе руки лежала, выправка просто превосходная. В таком положении и слушал комполка. На миг тот запнулся, явно ещё не до конца решив, направить меня в новую часть или нет. Тут тоже особенности. В русских полках не было своих батарей, только пулемётная команда, и только полковая. По недавно введенным новым штатам в такой команде восемь пулемётов «Максим». И это на весь полк. Курам на смех. Обычно выделялась бригадная артиллерия и дивизион, в котором и состояла батарея, где я числился, причем подчинялся именно штабу тридцать первой пехотной дивизии, а не штабу первой бригады, куда входил наш Тамбовский полк. Раньше тот в Харькове дислоцировался, но вот перевели к границе полгода назад. Если бы не один момент, наша батарея ещё в январе была бы переподчинена полку, которым и командовал полковник Молчанов. Так что по факту я его подчинённый. Ну, а перевести меня в другое подразделение не так трудно: подать прошение в штаб дивизии, и там в канцелярии всё сделают, командиру полка не откажут, хотя вроде как я и артиллерист. Артиллерия не мой конёк, я, конечно, все методички изучил, что-то понял, хотя далеко не всё, но перейти в другое подразделение желал сильно. Поэтому и напрягся, слушая полковника.

– Так вот, за время вашего отсутствия, поручик, поступил приказ из штаба дивизии: сформировать при штабе каждого полка ещё одну отдельную пулемётную команду. Усилить полки таким подвижным резервом. Интенданты прислали вместо восьми всего три пулемёта «Максим» на станках Соколова, выделив также два «Мадсена», три телеги для перевозки вооружения и две пулемётные двуколки. И больше в ближайшее время поступлений вооружения ожидать не стоит, до самой зимы. Хотя пулемётной команде всего восемь «максимом», но усиление с помощью ружей-пулемётов «Мадсен» позволяет с натяжкой довести численность вооружения до штата полкоманды. Конечно, тут должность не меньше, чем для штабс-капитана, но, как я вижу, вы достойны занять её, поэтому отдаю вам её под командование. Личный состав уже выделен, старшим там пока подпоручик Зиновьев, один из младших офицеров. Команда расположилась в казармах рядом с пограничниками, места немного, но есть где разместить транспорт и лошадей. Сейчас же оформляйтесь, я распоряжусь в канцелярии. И… поздравляю с новой должностью, Игорь Михайлович.

– Благодарю, Семён Егорович. Сегодня вечером заодно и должность отпразднуем.

Оставив довольного полковника в кабинете, я занялся вопросами оформления, начштаба всё быстро организовал, и вот я уже командир отдельного подразделения, что для молодого офицера редкость, не поручика уровень – командование пулемётной полукомандой, о чём мне в канцелярии тоже напомнили. Хотя поздравляли со всей искренностью и не без зависти. Как бы мне эта должность боком не вышла. Заодно рассказали об удивительном совпадении: офицер, что был назначен на эту должность из штаба дивизии, не доехал, утонул в реке два дня назад, так что мое появление полковнику сыграло на руку, поставил своего офицера, а не варяга, хотя и в нарушение некоторых правил. Полковника я задарил, похоже, серьёзно, раз он решил именно меня назначить. Должны же у него были быть какие-нибудь любимчики, которые наверняка просились на эту должность, где сам себе хозяин, только перед комполка отчитываешься, но тот отдал её мне. А формирования ещё одной команды, даже полукоманды, все-таки мало. Чёрт, в одной команде четыре взвода по два пулемёта. Восемь пулемётов на полк – да это мизер! Похоже, русско-японская война наше командование ничему не научила, и чую, скоро мы серьёзно огребём. Придётся спешно пополнять полки столь необходимым оружием. Сейчас в полку одиннадцать пулемётов «Максим», «мадсены» я не считаю, и всё равно мало. Тут хотя бы в каждом батальоне по такой команде требуется, и отдельно – для полка. Эх, мечты…