– Вы знаете его имя? – поинтересовался Харрингтон, и я замерла в ожидании ответа.

– Я полагала, что вам и самому оно известно, – ответила девушка. – Полагала, что ваше сватовство – идеальное прикрытие для моего устранения.

Что, подумала я, о чем она говорит, и Харрингтон озвучил нечто подобное:

– Не совсем понимаю, о чем вы говорите.

– Разве это не вы что-то делали с моей головой? – удивилась мисс Синглтон. – Я ничего не помню ни про бал в вашем доме, когда моя добродетель была якобы поставлена вами под удар, ни о смерти Алисии, на которой якобы присутствовала... Я даже не помню ее похорон. Все словно в тумане! Я полагала, что это действие какого-то наркотика… Что вы согласились на наш брак ради лучшего алиби в случае моей гибели.

– Ничего подобного я не планировал, – уверил ее молодой человек, и девушка выдохнула, словно давно удерживающий дыхание глубоководный пловец. – Могу вас уверить, мне ничего неизвестно о личности человека, о котором вы мне говорите. Кто он, скажите уже наконец?

И мисс Синглтон выдохнула еще раз.

– Ваш отец, лорд Харрингтон.

Думаю, мы с Брайаном округлили глаза почти синхронно...

– Мой отец?! Но этого не может быть. Не далее, как две недели назад меня хотели убить двое неизвестных, а потом покушение повторилось на кладбище... Разве стал бы родной отец устранять собственного ребенка?!

– Возможно, это было сделано для острастки, – предположила его собеседница, – и убить вас на самом деле никто не планировал.

– Но почему он вообще решил, что я причастен к вашему шантажу?

– Нашу связь с клиентами мы совершали через Аннет, горничную Алисии, она была шустрой и бойкой девчонкой, дружной ко всему прочему с девушкой из вашего дома. Возможно, люди вашего отца проследили ее от места передачи письма до вашего дома, возможно, между вами произошло случайное столкновение... Вы ничего такого не припоминаете?

Харрингтон сделал вид, что задумался.

– Ничего не приходит в голову. – И добавил: – Мы должны передать это письмо в полицию.

– Вы готовы пойти против собственного отца?! – изумилась мисс Синглтон.

– Я на стороне справедливости, – ответил молодой человек. – Поэтому прошу вас передать письмо моему мальчику-слуге, он последует за вами и станет ждать у черного входа.

– Я сделаю это.

– И еще, – произнес Харрингтон. – Обещаю больше никогда не упоминать о нашем с вами разговоре. Более того, я хочу помочь вам покинуть берега Англии, если на есть ваше желание...

– Значит, вы отпускаете меня? – снова удивилась девушка. – Разорвете нашу помолвку?

И Харрингтон произнес:

– Этот брак не нужен ни одному из нас, не так ли, Джоанна? Я буду счастлив освободиться от столь тягостной обязанности.

На глазах мисс Синглтон выступили слезы, и она с чувством проговорила:

– О вас говорили, как о волоките и пьянице, вас обвиняли в сотне различных грехов, но теперь я вижу, что на самом деле у вас самое благородное сердце из всех. Спасибо, Мэтью, я никогда этого не забуду!

В этот момент в комнату вернулись сердобольные мамаши, и Харрингтон шепнул девушке:

– Просто будьте счастливы!

– Как и вы, – отозвалась она, поднимаясь со стула и продолжая играть роль благовоспитанной девицы.

Закладные

Я замерла с письмом на пороге, никак не решаясь выйти из комнаты. Харрингтон-младший сверлил мою спину пристальным взглядом: я ощущала его, словно прицел лазерной винтовки, упертый между лопаток.

– В чем дело? – осведомился он наконец. – Почему ты медлишь?

Я обернулась с жалостливым выражением лица.

– А как же отцовские закладные? – поинтересовалась я. – Когда раскроются неблаговидные дела твоего папаши, мой тоже пострадает, стоит только выплыть этим самым распискам. Это так несправедливо...

– Несправедливо?! – Харрингтон едва не подавился собственным возмущением. – Твой отец... то есть отец мисс Синглтон – хладнокровный убийца...

– Не совсем хладнокровный, – вставила я.

– … убивший Алисию...

– По принуждению.

– … и едва не убивший меня!

– Тебя собирались просто припугнуть, не утрируй.

– Кира!!!

Я стиснула кулаки, пытаясь перебороть жалость к мистеру Синглтону, несчастному наркоману, впавшему в руки к по-настоящему безжалостному человеку.

– И все-таки мы должны вернуть эти расписки, – сказала я. – Пожалуйста!

Харрингтон замотал головой, словно деревянный болванчик.

– Ты совсем без царя в голове, – подивился он моему предложению. – Как мы, по-твоему, должны это сделать?

– Просто выкрасть их, и дело с концом.

– Просто выкрасть?! Откуда и как?

Его скептицизм лишь утвердил меня в правильности принятого решения.

– Послушай, – начала я излагать свой гениальный план, – уверена, что все важные бумаги хранятся в сейфе у твоего папаши. У моего тоже есть такой: в библиотеке за пасторалью с пышнотелыми пастушками. Так вот, если бы мы могли забраться к нему в кабинет...

– Я, если ты не забыла, даже встать с этой кровати не могу самостоятельно, – напомнил мне Харрингтон, и я поджала губы. Вот ведь разрушитель гениальных девичьих планов!

– Тогда это могу сделать я...

– А как же шифр от сейфа? Ты и его случайно подберешь?

Мне почти захотелось покусать эти плотно сжатые от недовольства губы.

– Не будь букой, – сказала я, приблизившись к кровати и присаживаясь на самый краешек. – Уверена, решение найдется. – Я провела мальчишеской рукой по его колючей щеке и с мольбой посмотрела в голубые глаза: – Ты ведь такой умный, придумай что-нибудь. Пожалуйста! Кира будет тебе очень благодарна.

Харрингтон еще посопротивлялся для вида, а потом предложил следующее...

Любимым заведением для телесных утех оказался у Харрингтона-старшего тот самый бордель на Пердагол-стрит, на котором, собственно, и располагался его частный, так сказать, мужской клуб для курильщиков опиума.

Близкое соседство, должно быть, сыграло в его предпочтениях не последнюю роль...

Будучи уличным мальчишкой и якобы уволенной со службы личной горничной без рекомендаций мы легко проникли в стены данного борделя: всего-то и требовалось, что разыграть небольшое представление... Я сказала, что подобрала бедняжку на улице, что той некуда идти, а потому, припомнив добрый нрав мамаши Кларенс, привела девушку к ней на «постой». Сердобольная старушенция сверкнула глазами, осмотрела Хелен со всех сторон, словно скаковую лошадь, а потом отсчитала мне пару медяков.