– Нельзя же садиться людям на шею. Они и так нам помогли, спасибо им.

– Это почему же нельзя?

Дискутировать дальше было бессмысленно.

– Можешь записать на мой счет. Я распишусь! Вернемся домой, я тебе все компенсирую. А в следующий раз не буду таскать за собой всяких неблагодарных нахалок, – поджав губы, прекратила я спор.

Надежда усовестить Гальку потерпела полное фиаско. Как ни в чем не бывало она взяла у меня ручку и ввиду отсутствия бумаги записала мой долг на подкладке сумки, присовокупив, что так даже надежнее. Мрак! Беспросветный.

Тормознуть нам удалось только воловью упряжку. Ехал на ней какой-то дедок со скоростью, чуть-чуть превышавшей скорость пешехода. Я поставила перед собой твердую задачу – по пустякам не расстраиваться. Главное – не скорость, а незаметность. И, скрючившись под клеенкой, которую нам выдал наш добрый возница – укрыться от дождя, я глазела по сторонам, дабы запечатлеть в своей памяти этот неповторимый отрезок своей долгой счастливой жизни. Полностью погрузиться в нирвану мне мешала Галькина воркотня: ее запас пофигизма со скоростью нашего передвижения в гармонию не пришел.

– Он что, издевается?! Да мы бы пешком быстрее дошли! Еще, сволочь, деньги за это берет! У, гадина индийская! – Какое счастье, что Галя не владеет английским. – Чего вытаращился, старый хрен, погоняй давай! – рявкнула русская красавица обернувшемуся на ее беспрерывный бубнеж крестьянину. Я только молча покачала головой – мол, не обращайте внимания, это она не вам.

Через шесть часов езды, в течение которых Галя не заткнулась ни на минуту, мы добрались до родного селения владельца повозки. До Белгаума оставалось еще километров двадцать пять – тридцать. Есть хотелось страшно, а никаких закусочных или кафе по дороге нам не встретилось. Пришлось напроситься на обед к нашему дедушке-вознице, разумеется, за денежку. Восторга он, правда, по этому поводу не выразил, Галькин дундеж сильно достал его еще в дороге, но я так на старичка насела, что деваться ему было некуда. Он вынул из складок своего одеяния мобильник и предупредил жену о неожиданных гостях.

Встретили нас по-индийски радушно. Хозяйка, в отличие от мужа, наперекор его планам, наотрез отказалась брать с нас деньги – вторая отличительная черта индийского гостеприимства. Как бы бедно ни жили эти люди, они всегда готовы поделиться с путником кровом и пищей. Тем не менее я настояла на оплате. Считая себя в долгу перед нами, милая женщина сбегала к соседу, имевшему маленький старенький грузовичок, и договорилась, что он довезет нас до Панаджи. Разумеется, за плату.

Сытые и довольные – поездка на машине, вау! – мы спустились с терраски их домика. Галя, подсушившая свою одежду, снова влезла в джинсы и рубашку, сари ей показалось неудобным. Она шла впереди меня. Я обернулась, чтобы помахать младшей внучке хозяйки, двухлетней малышке, игравшей на крыльце, и вдруг услышала пронзительный, душераздирающий визг.

Я обернулась: Гали не было. «Снайпер снял!» Вот первая «дичь», которая пришла мне в голову. Нет, все оказалось гораздо банальнее.

Спускаясь по ступеням, моя спутница не смотрела себе под ноги и, думая, что ставит ногу на землю, наступила на хозяйскую свинью.

Вы видели когда-нибудь живую свинку? Очень крупное животное! Данная же свинья была метров двух в длину и в полтонны весом. Она мирно себе хрюкала в луже у водостока, когда ей на спину опустилась Галина ножка, немаленького размера, кстати. Не то чтобы ей, свинье, стало тяжело, а просто – некомфортно. Свинья вскочила с возмущенным визгом и резво отпрыгнула в сторону. Галя, которая о существовании хавроньи не имела ни малейшего понятия, перепугалась и тоже завизжала, а когда свинья вскочила на ноги, потеряла равновесие и шмякнулась на хрюшку уже всем телом. Свинья, не ожидавшая нападения, ничего не понимая, завертелась на месте, пытаясь сбросить лишний груз, а Галя, чтобы не свалиться, схватила ее за уши. Нарезав пару кругов по двору, слившись воедино, с истошными воплями они обе вылетели за ворота, причем неизвестно было, кто визжал громче – свинья или Галя.

Все семейство хозяина свинки высыпало на улицу, да что там – все жители деревни слетелись на эти вопли.

Свинья, как розовая торпеда, неслась по улице вместе с намертво приклеившейся к ней Галей. Народ свистел и плакал от смеха, грязь из луж разлеталась во все стороны, дети бежали следом и улюлюкали. Некоторые шалуны кидались в мчавшуюся бешеным галопом свинью гнилыми фруктами, валявшимися у заборов, чтобы она не теряла темпа. Наконец, порядком устав, – три полных круга по деревне – это вам не шутки! – хрюшка завалилась в самую глубокую лужу посреди улицы, больше похожую на маленькое озеро, и шустро перевернулась на спину, так что одуревшая от этой тряской скачки Галька еле успела выбраться из-под ее туши. Откатившись в сторону и порядком нахлебавшись бурой жижи, она поднялась на четвереньки и, оскальзываясь, поползла к «берегу». Штаны ее намокли и почти сползли, предъявив окружающему миру красные «шорты» в пайетках, буквально трещавшие от натяжения на откляченной Галькиной заднице. Рубаха задралась, свисая мокрым кольцом до самого горла, а на голове у несчастной сидел юный желто-зеленый лягушонок и счастливо разевал рот.

Индийцы рыдали! Некоторые от смеха опустились прямо в грязь, более стойкие держались за заборы. После такого циркового представления они просто обязаны довести нас до Панаджи бесплатно, невольно подумалось мне.

Всю дорогу до Гоа Галя молча сидела в углу кабины, полностью игнорируя все попытки водителя завязать с ней дружескую беседу. Красная от стыда, она никак не могла успокоиться после такого позора, и никакие уговоры на нее не действовали.

Поздним вечером мы наконец пересекли границу штата, а еще через полчаса были уже в Панаджи. Сумерки окутали улицы серебристым покрывалом, пронизанным люрексом дождевых струй. Улицы были пустынны, окна светились теплым светом, из дверей таверн и ресторанов доносилась музыка. Нас высадили на Жозе Фалькаод-роад, и грузовичок, развернувшись, укатил восвояси.

– И куда теперь? – уперев руки в боки, огляделась по сторонам горемычная «жрица любви».

– Все равно. Лишь бы найти телефон-автомат. Позвоним моему приятелю, начальнику местной полиции, а там видно будет.

– Ничего себе у тебя приятели! А чего ж ты о нем молчала?

– Не знаю. Ты не спрашивала. Знаешь, пойдем направо, по Ормуз-роад, она как раз выходит к полицейскому управлению. Может, он еще на работе, сразу и переговорим с ним.

Галя смотрела на меня с уважением: человек знаком с самим начальником полиции!

Не прошли мы и двух кварталов, как нам повстречался телефон.

– Господина Шиваджи, пожалуйста, – попросила я вежливо, дозвонившись и поздоровавшись с дежурным.

– Кто его спрашивает? – строго поинтересовался дежурный.

– Его знакомая, Джулия, по личному вопросу, – решила я не раскрывать все карты.

– Шефа нет на месте. Могу я чем-то вам помочь?