После подобных разговоров, от которых явно веяло скорой и довольно желанной смертью, Аяз прямо почувствовал, что седеет на глазах и спина начинает болеть. Он не старик! Подумаешь, резерв! Да он ещё ого-го! Настолько ого-го, что на него женщины до сих пор заглядываются, причём даже молодые. Вон, служаночки глазки строят и улыбаются лукаво. Да еще вопросы задают про потребности целителя.

Это немного его успокоило. Потребности у него немалые, это факт. И третья неделя без жены - это ужас что такое. Пришлось даже травки себе заваривать, так было проще всего. А то от длительного воздержания невольно и в самом деле возникают мысли, что лишь для дела, для восполнения резерва...

Страшно даже представить, сколько времени ему ещё придётся провести в Галлии. Пока не найдут того, кто канцлера убил и на его детей посмел покуситься, Аяз не уедет. И запуск аэростата, он все равно должен состояться.

Степняк подумал немного, и все же достал кнут из саквояжа. Пока он здесь торчит без дела - можно хоть навыки немного восстановить. Вон те кисточки на пологе постели просто безобразные. Аяз любил умеренность. Бахрома его раздражала. Его, впрочем, всё раздражало. И то, что пальцы уже не слушались - а сколько лет он вообще не брал в руки любимое оружие, предпочитая пистолеты, и то, что кисть не была гибкой, и мышцы спины сразу как-то заныли, тоже раздражало.

Но Аяз всегда был упрямым. Он раз за разом посылал кнут вперёд и через пару дней балдахин над его постелью облысел. Навыки никуда не делись. Он всё ещё был хорош. Танцевать уже не сможет, наверное, но вот убить кого-нибудь в схватке - запросто.

Ну и вообще - кнут его по-прежнему успокаивал и прочищал голову.

Немного отвлекло от тревожных мыслей возвращение Яхо и Беллы. Помимо облегчения, за ними ещё и наблюдать забавно. Яхор явно в Беллу влюблен, но не находит в себе смелости сделать какой-то шаг. Белла поглядывает на него с интересом, но Стерлинг всеми силами пытается перетянуть её взгляд на себя.

Хм, интересно, а каким оружием владеет это долговязое дитя близкородственных браков? Хочется ему вмазать, чтобы Яхору не мешал. Не успел - Белла сама разобралась, его девочка! Но вмазать кому-нибудь все равно хотелось.

Так, Аяз. Мелисса, кошачья мята, что там ещё у леди Милославы в запасах есть? Зверобой? Ну... не самый лучший выбор, но и его тоже в чайник. Заварил, встал у окна, лениво цедя успокаивающий отвар. Потянулся и больно ударился локтем, роняя кружку. Это ещё что такое? Давно ли он стал так неуклюж? Или?.. Хлопнула дверь огромная замковая дверь, ее звук сложно с чем-то перепутать. Послышались голоса.

Боги, неужели?

Он, забыв про отвары, про разбитую чашку, бросился в холл, уже видя, что не ошибся. Знакомый темно-зеленый плащ, родные глаза, губы... о, эти сладкие нежные губы, как он по ним скучал! Схватил жену в охапку, не замечая ничего вокруг, жадно, исступленно впился губами в ее рот, словно желая выпить ее до дна. Она так же крепко прижималась к нему, так же страстно целовала, словно они были не в окружении родных и слуг, а в спальне.

Почувствовав, что поцелуй стал мокрым и солёным, он, наконец, нашёл в себе силы от неё оторваться.

- Ты плачешь? – прошептал он встревоженно, нежно вытирая большими пальцами рук слезы, струящиеся у нее по щекам. – Что-то стряслось? С Шессой, с детьми?

- Нет, дурак, все хорошо. Я просто очень скучала, очень. Не выдержала, приехала.

Аяз счастливо выдыхал.

- Я тоже скучал. Безумно.

Целитель растерянно оглядывается, понимая, что вся семья в сборе и все смотрят. Значит, подхватить жену на руки и быстро унести в спальню явно не выйдет. Нет, он может - и сил, и наглости в нем хватило бы. Но это будет верх неприличия. К тому же Вики родителей столько лет не видела. Аяз, конечно, эгоист, но не до такой степени. Это он в молодости мог такое учудить, но сейчас, наверное, все же стал более мудрым.

Хорошо, что леди Милослава ещё мудрее, потому что она нежно обнимает дочь, а потом улыбается и говорит:

- Устала, милая. Иди отдохни с дороги. Потом ещё наболтаемся. Времени нам хватит.

Виктория благодарно кивает матери и смотрит на мужа, чуть щурясь. Ее глаза полны предвкушения. Аяз помогает ей снять пальто, осторожно проводя подушечками пальцев по нежной шее. Вики невольно вздрагивает. Его прикосновения обжигают. Обещают. Напоминают о том, что он умеет быть очень нежным. И грубым тоже умеет. Время словно замедлилось. Что-то спрашивает у нее отец, она отвечает - кажется, разумное, потому что он кивает одобрительно. Бросается ей на шею дочка - вот с ней надо бы поговорить, она уже слышала от брата, что ее похищали, но Яхор сумел бежать с ней из плена. Очень-очень надо поговорить... но лучше бы завтра. Виктория понимала, что мужу она сейчас нужнее.

Яхор отвлек Изабеллу каким-то вопросом, увел за собой. Мальчик всегда так делал, когда жил у них в доме - позволял супругам побыть вдвоём. Милый такой. Вроде бы Вики должно быть стыдно, но стыдно не было. Опираясь на предложенную мужем руку, она поднимается по лестнице так степенно и медленно, словно и в самом деле намеревается лечь в постель только для того, чтобы выспаться. Степенность длится недолго. Стоит только им свернуть в коридор, как муж впечатывает ее в стену, накрывает губами ее рот, толкаясь в него языком и рывком задирает юбку.

- А до спальни не дотерпеть? - шипит Виктория, вырываясь и пытаясь его оттолкнуть.

- Нет, - честно признается Аяз, ощупывая ее ноги.

Со вздохом понимает, что все не просто: Вики явно утеплилась. Под юбкой ещё одна юбка, стеганная, плотные чулки и панталоны до колен. Ладно - тем интереснее будет ее раздевать. Пришлось опустить юбки обратно и, схватив ее за руку, потащить за собой по коридору. Вики хохотала, едва перебирая ногами и путаясь в длинном подоле. В конце концов он все же подхватил ее на руки, закинул на плечо и затащил в спальню.

- Мне надо помыться, - запротестовала Вики, когда Аяз принялся целовать ее шею. - Аяз, я с поезда сразу на поезд. Быстрее к тебе. Хорошо, что Макс сообразил взять билеты. Но я потная и вонючая, честно. И на самом деле умираю от усталости.

- Я сам тебя вымою, - тут же кивает мужчина. - И не спорь.

А она и не спорила, позволяя сильным и таким родным рукам снять с нее платье и теплое белье, а потом поставить в ванну.

- Волосы тебе помыть? - деловито спрашивает муж, и Вики мотает головой. Потом. Завтра. К бесу волосы.

Не выдерживает, обвивает его шею руками, затягивая к себе в ванну. Он смеётся, но послушно забирается к ней, быстро раздеваясь. Виктория проводит мокрыми руками вниз по его груди и животу, замечая, что он явно похудел. Ее охватывает порыв нежности, она прижимается к его плечу губами, облизывает его, кусает... Слышит сдавленное ругательство. Сильные руки быстро разворачивают ее лицом к стене, мнут её зад, скользят по животу между ног, явно проверяя, готова ли она принять... Принять горячий твёрдый член, что в следующее мгновение с силой толкается в ее лоно. Аяз на миг замирает, а потом начинает двигаться быстро и резко, крепко обхватывая ее одной рукой за талию, а другой настойчиво лаская бусину клитора. Знает, что надолго его не хватит, слишком давно они расстались, слишком сильно нетерпение, поэтому, стиснув зубы и тяжело дыша, дожидается, когда она всхлипнет и запульсирует внутри, и только потом несколькими длинными глубокими рывками позволяет себе достичь вершины наслаждения.