— Что? Вы еще друг друга не придушили? — ржет подруга, а я прикусываю губу, не зная, как обличить мысли в слова.

Ой, совсем сдурела Татьяна…

— Он меня на свидание пригласил!

— А ты че?

— А я согласилась!

— А он че?

— А он сказал, что заедет в восемь!

— А ты че?

— А мне одеть нечего!

И снова смех в трубку, пока я убираю ее от уха и с подозрением смотрю, хмурясь все больше и больше.

— Нина, але! Ты моя подруга, на минуточку! Помогай мне! Что делать? — строго отчитала я Ковалеву.

— Ничего не делать.

— Как это ничего?

— Ну так. Ты ж решила, что как человек твой Хан стопроцентная какашка и думает он только о том, как залезть в твои трусы. А оно тебе надо, Тань? Конечно нет! Так что, просто скажи этому красивому наглецу, что ты передумала и ни на какие свидания с ним не пойдешь. Никогда!

Так-то она права, но…

— Ну, он извинился, — пробормотала я уныло.

— За что?

— За все. За школу и то, что предлагал мне бабки за секс.

— А за то, что он считает тебя неразборчивой и слабой на передок женщиной, тоже извинился?

— Нет, за это не извинился, — буркнула я и скривилась.

— Ну вот! Чем не изумительная причина послать твоего Хана в дальние дали, м-м?

— Изумительная, но…что-то я уже расхотела его посылать, — плюхнулась в кресло у окна и зажмурилась.

— Это еще почему?

— Ну… потому что он так смотрит на меня, и так целует, Нин. И такие слова говорит, и вообще…

— Влюбилась, да?

— Ага, — вздохнула я.

— Тогда послушай мудрую женщину, Татьяна. Сильно не штукатурься. С прической тоже не мудри. Платье должно быть простое, но элегантное, без всяких там нарядных финтифлюшек. Для тебя свидание с ним не праздник, а всего лишь лишний повод сходить в ресторан или куда там он тебя потащит. Все должно быть в меру, чтобы он не подумал, что ты его всю жизнь ждала.

— Но, кажется, так и есть, — закатила я глаза к потолку.

— Пофиг! И вот еще что — никаких поцелуев на первом свидании. Вообще табу!

— Ой, да кто бы говорил! — фыркнула я.

— Вот именно, я как никто знаю, о чем толкую, — уныло потянула Нинка, — все, я все сказала. И да, желаю удачи. Сведи своего Хана с ума.

— Он не мой, — вздохнула грустно.

— Еще как твой. Просто держи его крепче, желательно за жабры.

Легко сказать…

Отключилась и снова потопала к своему скудному гардеробу, у которого простояла добрых минут двадцать, не понимая, что же мне надеть. А потом все-таки выудила платье, которое покупала еще на вручение диплома. Черный футляр с глубоким v-образным вырезом и молнией во всю длину сзади.

Просто. Стильно. Элегантно.

Волосы распустить по плечам. И минимум макияжа. Только стрелки на глазах, а еще немного подчеркнуть ресницы и скулы.

Вот и все. Я готова. И, как и учила Нинка, не вырядилась будто бы на парад.

А там уж и телефон мой дал о себе знать. И да, это было сообщение от Хана.

Он: «Я уже внизу. Мне подняться?»

Я: «Нет, сейчас выйду».

Последний раз долго и придирчиво оглядываю себя в зеркале, пытаясь не обращать внимания на то, что дико нервничаю. Руки мелко подрагивают, за ребрами ураган и только в черепной коробке абсолютный штиль, лишь одинокое перекати-поле летит по выжженной пустыне.

Да, мозги мои давно покинули чат, а я и не заметила.

Выдохнула и вышла из квартиры, а потом спустилась вниз, прямиком навстречу Хану, что уже дожидался меня на крыльце с огромным букетом разноцветных гербер и эустом. Красиво, нежно и не банально.

— Вау…, — потянул Марк, жарко обшаривая мою фигуру своим стальным взглядом, — Таня, ты просто…вау!

— Спасибо, — смущенно отвела я глаза, натыкаясь на заинтересованный взгляд Серафимы Петровны, которая прибиралась в палисаднике под своими окнами.

— И это тебе, — протянул Марк мне цветы.

— И еще раз спасибо, — несмело улыбнулась я ему и приняла букет, поражаясь его красоте.

— Поедем?

— Да, — кивнула и сразу же была усажена в его хищный темно-зеленый автомобиль.

Вечерняя Москва, тихая музыка в салоне, запах Хана, который щекотал мои рецепторы и его ладонь, что нет-нет, да будто бы невзначай касалась моих дрожащих пальцев, лежащих на коленях.

Боже, неужели спустя столько лет я все-таки решилась на свидание с ним? Я спятила.

— Я так этому рад, — будто бы читая мои мысли, произнес Марк, остановившись на светофоре.

— Чему? — переспросила на всякий случай, подозревая, что он реально имеет в виду мое помешательство.

— Что ты все-таки дала мне шанс, Тань.

Глаза в глаза. Треск электричества между нами. В голове туман — это дым от химических реакций, бурлящих в моей крови.

— Я пока ничего тебе не дала, — произнесла и тут же смутилась двойному дну своего замечания.

А этот гад взял и улыбнулся.

— Марк! — возмутилась я.

— Прости, — поджал он губы, очевидно пытаясь не рассмеяться.

А я только отвернулась от него и покачала головой, стараясь не хихикать словно глупая восьмиклассница после урока биологии.

— Приехали, — лихо запарковался Марк и заглушил двигатель.

— И куда? — покрутила я головой, видя перед собой только практически пустой причал.

— Пойдем и узнаешь.

И я не возражала. Вложила в его горячую ладонь свою и последовала за Ханом. Ближе к воде. А там взошла на борт белоснежной изысканной яхты, тотчас же выпадая в осадок.

— Ничего себе, — пробормотала я, осматривая верхнюю палубу и уже накрытый на ней столик на двоих.

— Нравится?

— Очень, — выдохнула я и шагнула к столу, куда меня уже повел Марк.

Это была яхта на восемь персон, с просторными светлыми салонами, каютами и комфортабельным флайбриджем. И она скользила по тонущей в сумерках столице, подсвеченная лишь светом свечей на нашем столе и миллионом гирлянд, украшающих корпус судна.

Тихая музыка, игристое вино, изысканная кухня и самый красивый мужчина на свете напротив меня.

Боже! Ну, что я здесь делаю?

А Марку будто бы только это и надо было. Он задавал мне кучу вопросов, заинтересованно выслушивая мои ответы и все время нежно улыбался, пытаясь очевидно навсегда растопить мое глупое сердце, даже не подозревая, что оно уже давно принадлежит ему одному.

И я под этой мастерской термической обработкой даже не заметила, как пролетело два с лишним часа.

— Ты словно натянутая струна. Я делаю или говорю что-то нее так? — вдруг резко сменил тему Хан и пристально всмотрелся в мои глаза.

— Нет! Все прекрасно, просто…

— Что?

— Просто я не понимаю, что