- Вставай,- велела я парню.

Он завозился у моих ног и с трудом встал. Смотрел исподлобья, крайне недружелюбно, но убегать и драться уже не спешил.

- Имя.

- Арк.

- Я - Ишша, он - Зябус. Тронешьхоть пальцем…

- …и я тебя убью,- закончил за меня, спрыгивая сверху, встрепанный и очень сердитый Рисе.

Парень затравленно посмотрел на него, а Рисе продолжал:

- Ишша, что ты тут делаешь?

- Стою. А что?

- Ишша!

- Рисе, я все объясню,- влез ирик. Его проигноровали.

- Ты должна лежать в постели! - непререкаемым тоном произнес Рисе.

Тебе, что ли, должна? Обойдешься!

Я вам не мешаю? - опять влез ирик, и опять его проигнорировали.

- Ты чуть не погибла из-за какого-то мальчишки! А ну марш в кровать!

- А ты мне не указывай! Тоже мне опекун нашелся. Что хочу, то и буду делать!

- Либо ты идешь в кровать сама, либо тебя туда несу я…

Треск материи и два крыла прорезали воздух. Вид у него был более чем решительный; честно говоря, я неструхнула.

Ну все, ребята! - грозно пискнул ирик и запустил аж шесть шаровых молний. Мама!

Выбирались все вместе, ругаясь и старательно уворачиваясь от огненных шаров. Ирик истерично хохотал, но, получив по шее, замолк, притих и даже извинился. Паренек получил один разряд. Я - ни одного. Рисе - пять! Смотреть на него после этого было страшно, а слушать еще страшнее: он все рвался убить «эту… в… на… из…», но я не дала. А Зябус громко орал, что он так больше не будет. Когда мы вернулись в дом старосты, он ушел в отведенную мне комнату, громко жахнув за собой дверью. На полу остались черные, пахнущие гарью следы. Рисса было очень жалко.

- А с вами весело,- неожиданно прознес Арк. Мы с Зябусом ошарашенно на него посмотрели.

- Я в шоке,- пискнул ирик. Я только вздохнула и пошла рыться в печи. Снова хотелось есть.

Паренек оказался зверски голодным. Мы с Зябусом удивленно следили, как у него во рту исчезает целое блюдо картошки, кастрюля супа, полкурицы и остатки вчерашнего пирога.

- Мы его не прокормим,- с ужасом осознал Зябус.

Я неуверенно кивнула. А тут на кухню вошел Рисе, одетый в новую одежду. Я усмехнулась, но тут же смолкла под его угрюмым взглядом.

- Так, собирайтесь. Поехали. Мы здесь уже четвертый день. Люди волнуются.

- А давайте их обрадуем и скажем, что нам тут нравится! - предложил ирик, но, увидев выражение наших лиц, сник и начал ковырять лапкой на столе.

- Ты с нами? - Рисе повернулся к Арку.

Тот, не отвечая, продолжал есть пирог, запивая его молоком. Рисе зарычал, недовольный тем, что его игнорируют, но я внезапно зашипела и встала между ним и пареньком.

- И что это значит? - нехорошим тоном поинтересовался он.

Ирик старательно засовывал в рот ту часть пирога, до которой Арк еще не дотянулся.

- Он - мой. Так что не смей распускать когти.

- Я ведь ревную, милая,- неожиданно ласково и одновременно с угрозой сказал Рисе, отодвигая меня в сторону и глядя на Арка почти с ненавистью.

- Чего? - пискнула я.

- Доведем этого щенка до ворот, а там пусть чешет куда захочет.

Я возмущенно хотела было возразить, но встретилась с глазами Рисса и содрогнулась. С таким взглядом убивают, причем совершенно не интересуясь силой и числом противника.

Волосы на затылке встали дыбом, хвост заметался по сторонам, я сама не заметила, как начала шипеть.

- ТЫ - МОЯ! - рявкнул он мне в лицо так, что я чуть не упала.

- Как романтично! - задумчиво сообщил Арку ирик.

- Он просто мальчик!

- А мне плевать.

Ну все! Я подошла к нему и… поцеловала, обвив руками шею и прижавшись всем телом.

Секундная растерянность, и вот он уже с силой прижимает меня к себе и жадно отвечает на поцелуй.

- Кто-нибудь ущипните меня,- послышался жалобный возглас ирика, тут же сменившийся воплем: - Ой, да не там же!!!

Мгновение растянулось в целую вечность. Прервало нас тихое покашливание старосты. Рисе недовольно от меня оторвался и посмотрел на него крайне угрожающе. Староста вздрогнул, но не убежал и даже вспомнил, что хотел сказать.

- Лошади готовы. Провиант собран. Вы готовы? Люди волнуются.

Сообщив все это, он развернулся и вышел. Я улыбнулась, кладя голову на грудь Риссу. Он только крепче прижал меня к себе.

- Не хочу вмешиваться,- раздался вредный голос Зябуса со стола,- но нам пора. Вы закончили целоваться?

Рисе зарычал, я же почему-то рассмеялась весело и открыто, как не смеялась уже давно.

Парня мы взяли с собой. Рисе еще целый час был не в состоянии мне хоть в чем-то возразить, чем я беззастенчиво начала пользоваться.

Провожали нас всей деревней, махая на прощание арбалетами. Кот, показавшись ненадолго из домика, сообщил, что провизии нам теперь хватит чуть ли не на месяц. Мы сообщили ему о новом попутчике, и он тут же скрылся снова - пересчитывать рацион.

Для Арка мы тоже купили лошадь, правда, он довольно долго от нее шарахался, но в конце концов сдался и залез в седло, вцепившись в несчастную так, что она чуть не понесла. Еле успокоили обоих. Рисе крайне ревниво следил за тем, как я вожусь с пареньком, но я не обращала на это внимания.

Но вот наконец-то ворота деревни скрылись за ближайшим поворотом и можно было хоть немного расслабиться и больше не ждать стрелы в спину.

- Расскажи о себе,- требовательно попросила я Арка, пока ирик копался у меня в кармане куртки, нагло тыря оттуда семечки и орехи, прихваченные со стола.

- О чем? - хмуро спросил парень, глядя почему-то на спину ехавшего чуть впереди Рисса.

- Где твои папа и мама? - спросил с набитым ртом ирик, перебираясь ко мне на голову.

Я погрозила ему и попыталась сдернуть его оттуда за лапку, но он не дался.

- У меня их нет.

- А кто есть?

- Я есть. Все.

- Бедный. Орех хочешь? - предложил с моей макушки ирик.

Арк отрицательно мотнул головой. На макушке захрустели, на нос упали крошки.

- Зябус!

- Сяво? - откликнулся он с набитым ртом.

- Слазь!

- Не-а. Мне и тут ховофо. Орех хофеф? Ух, доберусь я до него!

- Я вообще о себе мало что помню,- неожиданно заговорил Арк, и я отвлеклась от Зябуса.- Где родился и кем был - не знаю. По-моему, это вообще не мой мир. Люди пугаются. Иногда кормят. Редко. Чаще бьют. Звери добрее, с некоторыми охотился. Но когда голодные - пытаются съесть, приходится защищаться. Вчера потерял стаю, их съели. Чужая стая меня не приняла. Пришел к стенам, думал - помогут.