Граф был взбешен, он едва контролировал себя, перейдя на фамильярное обращение. Ророх знал, что аристократы даже к членам своей семьи обращаются исключительно на «вы». Он скосил глаз на молодого. На лице того читалась растерянность. Да, если граф сейчас его убьет, все труды насмарку. И Ророх понял, что нужно делать: взбесить старика, чтобы тот не выдержал. Только так он сможет прекратить все это.

– Она очень сладкая, твоя жена, – почти нежно прошептал Ророх. – А в постели вытворяет такое, о чем девочки помладше даже и помыслить боятся!

Ророх внутренне сжался, приготовившись к смертельному прикосновению стали к шее. Но вместо этого граф резко отстранился, крылья его носа широко раздувались, а на лбу пульсировала голубая вена. С быстротой, которую от него никак нельзя бы ожидать, старик замахнулся тесаком и молниеносно опустил его на кисть Ророха. Словно во сне он увидел, как часть правой руки отделяется от тела и летит на грязный каменный пол. От вида собственной крови, которая толчками выходила из культи, Ророха вырвало желчью. И только потом пришла боль. Резкая, безумная, ослепляющая. Мир вокруг стал медленно чернеть, пока полностью не погрузился в темноту.

За ужином было над чем подумать, поэтому Веренир не смог поддерживать непринужденную светскую беседу с другими гостями короля. Сам правитель возбужденно обсуждал вчерашнюю охоту с кем-то из приближенных. Магу было выделено почетное место за столом, но все же на слишком большом расстоянии от короля, чтобы он мог свободно, без повышения голоса, к нему обратиться. У десницы сложилось стойкое впечатление, что король игнорирует его намеренно. Что-то здесь нечисто. Они в Коревии вот уже целую седмицу. К этому времени он рассчитывал ехать обратно, а король до сих пор не удостоил его разговора. Неужели он не хочет продлевать мирный договор? От мысли об этом кусок не лез в горло. Веренир сделал несколько крупных глотков разбавленного водой вина. Если соглашение не будет одобрено, у Империи не останется сдерживающих факторов. Начнется война.

Итак, если предположить самое худшее, что он имеет? Короля, оттягивающего разговор, который неизбежно повлечет за собой разлад двух держав. И кучу бесполезных чиновников, у которых он разными намеками и полунамеками пытался выведать информацию. Никто ничего не знает. И ведь не врут. Они действительно не владеют нужной ему информацией. И вдруг что-то всплывает оттуда, откуда он меньше всего ожидал: от юной королевны, которую вообще не должна волновать политика. Он украдкой посмотрел на Нинетту и не смог сходу определить ее эмоции. Она безразлично ковыряла вилкой еду, ни на кого не глядя. Задумалась или грустит?

Он не имеет права просто так взять и заявиться на порог к дочери короля. Слишком опасно. Если об этом хотя бы кто-то узнает, будет огромный скандал. И все же она что-то хочет ему сообщить. А вдруг сведения действительно важные? Ох уж эти женщины! Неужели не могла назначить встречу в другом месте? Да хотя бы в саду. Это и было самым подозрительным. Вдруг ловушка? Но он не хотел в это верить. Не мог. Нинетта действительно ему нравилась. Было в ней что-то, от чего его взгляд то и дело возвращался к ней. Веренир мало кому доверял, но ей хотелось верить. Этой непритворной улыбке, вчерашним искренним слезам по погибшей лошади. Нет, жизнь еще не успела испортить эту девочку.

***

Десница тихо пробирался по коридору. Обычно высокопоставленный гость ходил, где хотел, без всякого стеснения, но это крыло вело к покоям королевны. Сейчас нужно быть предельно осторожным, чтобы его никто не заметил. Едва его кто-то увидит, придется повернуть назад, сославшись на то, что заблудился.

«Что же вы делаете, ваше высочество? К чему такой риск? Ведь от такого позора не скоро отмоешься».

И все же он шел. В коридоре было темно. Сквозь редкие узкие окна почти не проникал свет луны. Но глаза десницы уже привыкли к полумраку, он различал очертания предметов. Внезапно в дюжине шагов от него резко распахнулась дверь. Прямоугольник света лег на пол. Два мужских голоса. Его вот-вот обнаружат! Некуда прятаться. Взгляд упал на неглубокую нишу в стене. Если он там затаиться, а его обнаружат, соврать про то, что он ищет свои покои, уже не получится. Но времени размышлять не осталось. Он скользнул в углубление, чуть подвинув большую вазу, и замер. Голоса смолкли, дверь закрылась. Старик с масляным светильником, по всей видимости слуга, шел в его сторону. Не хотелось думать о том, что придется сделать, если мужчина его заметит в таком положении. Но Веренир бы готов пойти на крайние меры. Он во что бы то ни стало должен увидеть королевну. Три шага – и слуга остановился прямо у ниши. Веренир затаил дыхание.

«Ну же! Не смотри по сторонам, не заставляй тебя убивать!»

Человек нагнулся, поставил на пол светильник и принялся поправлять шнуровку на обуви.

***

Три коротких, два длинных или два коротких, три длинных?.. После пережитых волнительных щепок из головы вылетел нужный шифр. Десница на миг застыл у двери королевны с занесенной для стука рукой, но замок тихо щелкнул, и тонкая полоска света возвестила, что путь открыт. Не мешкая, Веренир беззвучно проскользнул внутрь и тщательно заперся.

– Почему вы так долго?

Нинетта стояла у ярко пылающего камина, держа в руке серебряный кубок. Ее густые чуть волнистые после кос волосы свободно спадали на плечи. На ней было простое белое платье, облегающее стройный стан. И хотя в таком не покажешься на пышном пиру, оно ей чрезвычайно шло.

– Возникли некоторые осложнения, ваше высочество. Но, смею заметить, приглашать меня сюда – полное безрассудство.

– Воды? – она предложила ему кубок из своих рук, игнорируя замечание.

– Нет, благодарю. Я хотел бы сразу перейти к делу, если вы не против.

Она отвернулась от гостя и долго молчала, глядя на языки пламени. Веренир огляделся. Вопреки его ожиданиям, комната была не сильно просторная, зато очень теплая. Он расстегнул несколько пуговиц на камзоле. На большом деревянном столе из светлого дерева лежали книги. Он подошел и взял одну наугад. Не успел раскрыть ее, как королевна подала голос:

– Веренир, скажите, вы любите сказки?

Этот вопрос застал его врасплох. Он замялся.

– Боюсь, что не слишком, но, я знаю одного… человека, который от них без ума.

– Это ведь женщина, правда? – Нинетта тоже приблизилась к столу. Даже не обладая магией, она тонко чувствовала незримое присутствие соперницы. Веренир чуть заметно улыбнулся.

– Вы очень проницательны, ваше высочество.

– Можете называть меня просто Нинеттой.

Десница покачал головой.

– Вы же прекрасно знаете, что не могу.

Она поставила кубок на стол и сделала еще шаг навстречу, остановившись совсем рядом. Между ними оставалось не больше половины локтя.

– Но мне этого очень хотелось бы, – она подняла на него свои печальные изумрудные глаза.