Наивная девушка приезжала в Лондон в поисках работы и тут же страшно терялась от шума и множества людей. Поэтому она была рада, когда ей предлагала помощь почтенная женщина средних лет, которая так быстро доставляла ее в бордель, что девушка не успевала опомниться.

В таких пресловутых заведениях и удовлетворялись извращенные вкусы джентльменов наподобие Джеральда Кегана и Николаев Вернона. Оба они, по мнению лорда Мельбурна, были подлыми натурами, людьми без принципов, совести и чести.

Он так стиснул кулаки, что суставы пальцев побелели. Теперь он очень хорошо знал, что означало неприятное выражение глаз Николаев, которое описала леди Ромина. И теперь он, как никогда, был уверен в том, что слухи о Пещерах Адских Огней не были преувеличены.

Сейчас он узнал, кто финансировал это заведение.

Богатство Кегана было отдано в распоряжение Николаса для проведения раскопок и строительных работ, для закупки необходимой обстановки и, конечно, еды и вина, требующихся в огромных количествах для тех субъектов, которые собирались вступить в члены этого пресловутого клуба.

Именно на деньги Кегана из Лондона доставлялись целые фургоны женщин. Женщин, которые были готовы на все ради золота и выполняли все непристойные требования джентльменов, способных платить так же, как финансируемый Кеганом Николас.

— Боже, если бы я мог знать об этом раньше! — воскликнул лорд Мельбурн.

Но в то же время он понимал, что, как он уже говорил майору Фостеру, ему нужны были доказательства для того, чтобы действовать.

«Но возможно, — спросил его тихий внутренний голос, — но возможно, что доказательством была лишь сама Кларинда?»

«Это смешно, это немыслимо!» — отвечал ему здравый смысл, и все же инстинкт подсказывал лорду, что Кларинда находится в смертельной опасности.

Она была наивна и прелестна и, несомненно, навлекла на себя ненависть Николаев Вернона, потому что стала наследницей земель и состояния, которых он был лишен.

"Почему я не смог предугадать того, что могло случиться? — спрашивал себя лорд Мельбурн. — Я бы забрал ее из Прайори, где ее некому защитить, кроме умирающего дяди и нескольких старых слуг.

Я должен был охранять ее сразу же после того, как тот подслушивающий лакей умчался с донесением в Лондон!"

Он уже забыл о том, что говорил себе, будто все это его не касается; забыл, что не хотел вмешиваться в чужие дела; забыл, что только сегодня утром он решил, что сразу же после кончины сэра Родерика его роль будет исчерпана и он не будет больше интересоваться дальнейшей судьбой Кларинды.

Теперь он знал, что должен спасти ее, спасти от столь страшной опасности, что он даже не мог ясно представить ее себе или описать словами.

Лошади скакали очень быстро, но он погонял их из открытого окна кареты.

— Быстрей, — командовал он кучеру, — еще быстрей!

Они пронеслись по главной аллее Прайори с такой скоростью, что карету швыряло на ходу, словно в бушующем море. Не успела она остановиться у подъезда, как лорд Мельбурн, опередив лакея, выскочил из нее и бросился к дверям.

У входа уже стоял Бейтс.

— Слава богу, что вы приехали, ваша светлость!

— Что случилось? Где мисс Кларинда? — требовательно спросил лорд Мельбурн.

Тут же выбежала Роза, слезы текли по ее щекам, а глаза были красны от слез.

— О, ваша светлость, мистер Николас ее увез. Она шепнула мне, когда я надевала на нее накидку: «Скажи его светлости о Пещерах».

— Пещеры, — повторил лорд Мельбурн. Он знал, что услышит о них. — Давно ли они уехали? Пошла ли с ним мисс Кларинда по своей воле?

— Мне показалось, что у нее не было выбора, — ответила Роза. — С мистером Николасом был еще один джентльмен средних лет, который был похож — пусть ваша светлость простит меня — на развратника.

— Я знаю, о ком ты говоришь, — коротко бросил лорд Мельбурн.

— Мисс Кларинда была очень бледна, — продолжала Роза. — Она высоко держала голову, но, я уверена, ей было очень страшно. Она нашла предлог, что розы на ее платье плохо держатся, и, когда я наклонилась к ней поближе, смогла шепнуть мне эти слова, но я видела, что руки ее так дрожали, что она вряд ли. смогла бы сама закрепить цветы на месте.

— Как давно они уехали? — спросил лорд Мельбурн.

— Примерно полчаса назад, — ответил Бейтс.

Не говоря ни слова, лорд Мельбурн повернулся, быстро сошел по ступеням и сел в карету.

— Куда прикажете? — спросил кучер.

— Свернешь направо, когда мы выедем из ворот, — сказал лорд Мельбурн, — потом проедешь мили две по дороге, а дальше я покажу тебе, где свернуть. И поторапливайся!

— Слушаюсь, милорд.

Лошади рванули с места, и лорд Мельбурн откинулся на сиденье кареты. Тот, кто был вместе с ним на войне, увидев его лицо, сразу же понял бы, что лорд находится в состоянии страшного напряжения.

Когда битва становилась чересчур жаркой и его подчиненные понимали, что их жестоко теснят, они всегда знали — лорд Мельбурн сумеет изменить тактику боя, найти другие подступы или предложить блестящий ход, который часто превращал поражение в победу.

Но теперь лорд Мельбурн понимал, что эта ситуация была совсем другой — настолько необычной, что на какой-то момент его мозг отказался работать и погрузился в состояние полной опустошенности. У него не было ни малейшей мысли о том, как надо действовать, или даже предположений относительно первых шагов.

Он прекрасно понимал, что клубы, подобные тому, который открыл Николас в известковых пещерах, существовали в атмосфере чрезвычайной секретности, потому что члены их боялись огласки. Эти клубы также были очень богаты — потому что обычно снабжались сверх всякой меры денежными средствами вновь вступивших. Поэтому проникнуть внутрь — либо тайком, либо с применением силы было очень сложно.

Он видел вход в Пещеры, когда приезжал сюда с майором Фостером, и знал, что один человек, вооруженный пистолетом, сможет удерживать легион захватчиков на подступах к Пещерам без малейшего труда.

Не было никакого смысла просто добраться до этого места и потребовать Кларинду. Они закроют ворота и будут смеяться над его попытками спасти ее.

И никакие сокровища мира не помогут ему пройти мимо стража ворот, если он — верный слуга Николаса Вернона.

Он вспомнил, насколько резко отказался священник разговаривать с ним, и понял с неожиданным чувством подавленности, зачем понадобился священник и почему Николас настоял на том, чтобы он поселился на ферме у Медвежьей Берлоги. Отлученный от церкви священник, который будет служить Черную Мессу и, если нужно, обвенчает новобрачных!

Что касается Кларинды, то у него едва хватало духа думать о ней. Он представлял себе, какие страдания она, должно быть, испытывает, — ведь она была так молода, так беззащитна, неопытна.