Примчалась домой, ликуя от заслуженной виктории, прокричала с порога:

–Я студентка Евдокимовки, на бюджете!

Они тогда еще все вместе жили в одной квартире: бабушка Соня с дедом Павлом, папа Юра, мамуля Оля, Клавдия, ее младший двухгодовалый братик Антоша и прабабушка Маша, которые всем семейством и ждали возвращения их абитуриентки с новостями, ради чего папа даже взял выходной.

Поздравляли, радовались, отмечали.

И учеба покатилась своим чередом, сразу же втянув в себя, с первого дня, и нагрузив по самую маковку. Клава с удовольствием и большим усердием училась, даже когда носила Пашку. И потом, после родов, хоть и взяла академку на год, но все равно училась, насколько это было возможно с грудным ребенком. Зато на следующий год кое-какие предметы сдала экстерном, освободив тем самым себе много времени, которое посвящала сыну.

–Знаешь, когда я поняла, что это действительно мое призвание, мое творчество и моя жизнь?– сама увлекшись собственным рассказом, задала она Матвею вопрос, не требующий его ответа.– Когда после окончания универа и двухгодичной стажировки в разных клиниках, во взрослой и детской, попала довольно случайно и благодаря своей настойчивой наглости на конференцию ведущих стоматологов страны.

–Свистнула пропуск у академика какого, что ли?– предположил, усмехнувшись, Ладожский.

–Не-а,– покрутила отрицательно головой Клавдия.– Я проходила интернатуру под руководством одного профессора и самым нахальным образом взяла и написала статью о процессе лечения одного редкого случая у пациента, попавшегося мне. Разумеется, подвела эту статью под базу тех научных изысканий, которые проводил мой руководитель. Ну, как ученица, честно спросила у профессора разрешения, показала материал и послала статейку в профильный научный журнал. А ее возьми да и напечатай редакторы журнала, понятно, как работу одного из помощников профессора, но все же под моим именем. А тут аккурат конференция подоспела, а списки участвовавших от нашей научной клиники составлял профессор, поручив мне перепечатать их в окончательном, утвержденном составе. А мне было жуть как интересно, что они там на этой конференции обсуждают. Ну я ать– и внесла свое скромное имечко в состав участников, поскольку подходила под требование «имеет печатные работы и научные статьи». Я-то статью теперь имела. А без этого условия вообще никак, это самый первый, фильтрующий участников барьер.

–Смухлевала,– констатировал Матвей.

–Воспользовалась служебным положением,– поправила его Клавдия и возмутилась:– Я же не препараты запрещенные украла, чтобы обогатиться, а просто на время прыгнула на пару-тройку ступенек выше своего социально-профессионального положения. Посмотреть, послушать, опять-таки же, поучиться у именитых и матерых.

–Да, молодец, только поддерживаю в таком усердном стремлении,– похвалил ее Матвей.– И как, дело стоило того?

–Определенно стоило,– уверенно, с неким даже нажимом, заявила Клавдия,– хотя бы потому, что именно на той конференции я со всей ясностью поняла, что это моя главная реализация в жизни, мое творчество и призвание. Только произошло это озарение методом «от обратного», в пику и против того, что я там услышала.

–Интересно, это как же?– удивился Матвей.

–Да вот так получилось,– принялась пояснять Клава.– Нет, первые два дня все было очень познавательно, и увлекательно, и невероятно интересно: научные доклады, представление и обсуждение новых приемов и методик лечения, новых лекарственных препаратов, интересной фармакологии и инструментария, все, разумеется, европейских, американских и японских научных объединений и компаний.

Но третий день… Перешли к обсуждению перспектив и стратегии развития стоматологии в нашей стране. И чем больше я слушала, тем больше офигевала. Ребята, вы о чем? Что вы обсуждаете? В стране народ поголовно с дрянными, больными зубами, население к стоматологам не ходит вообще, да потому что ее просто нет для большинства населения. У нас, по сути, отсутствует качественная бесплатная стоматология, а та, что есть для малоимущих и граждан льготных категорий, так это не просто слезы, это рыдания. Ибо она практически не финансируется, особенно после реформы две тысячи четырнадцатого, когда медицинские профессии просто тупо упразднили, в том числе и зубных врачей. В небольших городках, в селах и поселках вы не найдете зубного врача, хоть какого. А обеспечение социальных стоматоклиник– это… да даже говорить нечего.

В стране практически не существует специалистов-пародонтологов, некому грамотно даже камни почистить и обработать десны, и вообще напрочь отсутствует хоть какая-нибудь государственная программа по лечению этого заболевания, в разных стадиях имеющегося у большинства народа. Уж я-то знаю, я работала в профильной государственной клинике и такого насмотрелась, особенно в детском отделении,– впечатлений на всю жизнь хватит! И коронки с имплантами сажают прямо на больные десны, а порой и на воспаленные надкостницы.

А вы что обсуждаете?! Ребята, мы вообще про лечение? Нет, ну просто реально хотелось бы понять: если мы о новых разработках и методиках, о прорывной фармакологии нового поколения, что, согласитесь, и ожидаешь от серьезной научной стоматологической конференции, то это одно. А если о чем-то другом, о коммерции и доходах, то, наверное, ну, как мне кажется,– это все-таки форум или, не знаю, та же конференция, но только финансовая или по бизнесу, с повесткой «Как лучше заработать много бабла». Если вы про коммерцию– тогда это к другому сообществу, а мы тут вроде как врачи. Как говорится: «Давайте обсуждать вкус фуа-гра с теми, кто его пробовал». Я, например, в бизнесе вообще ни разу ни при чем и ни фига не понимаю. А слово «финансы» до сих пор считаю неприличным и ругательным.

–Что, все настолько плохо?– спросил сочувствующе Матвей.

–Ну, это было восемь лет назад, сейчас ситуация несколько иная, появились некоторые подвижки и даже прорывы,– немного смягчила эффект от своей пламенной речи Клавдия и продолжила:– Ну так вот. Слушаю я выступления и дебаты докторов стоматологов и думаю себе: ну уж нет, это ни фига не мой путь. Когда я поступала в Евдокимовку, я четко знала, чего хочу достигнуть. Я поставила себе цель: стать первоклассным пародонтологом и стоматологом, овладеть профессией, ощутить свое дело, как говорят, «на кончиках пальцев», виртуозно. И помогать людям. Как это ни наивно и ни романтично звучит, но я всегда хотела именно помогать людям, чувствуя в каждом своем пациенте те страдания, через которые прошел дед Павел, как бы сквозь призму его мучений.

Клавдия резко замолчала, остужая свою эмоциональность, которой поддавалась всякий раз, когда заходил разговор на эту важную для нее, болезненную профессиональную тему.

–Бабушка говорит, что при моей эмоциональной вовлеченности в профессию, повышенной человечности и глубоком сочувствии каждому пациенту меня вполне можно признавать профнепригодной, ибо это верный признак в перспективе заполучить быстрое профессиональное выгорание. Наверное, она права, но я пока не могу иначе.

Она вздохнула поглубже, резко выдохнула и двинулась дальше по своему рассказу: