— Почему ты так считаешь?

— Она все время нервничала. Та, первая, беспокоилась. А вторая, которая говорила как иностранка, вела себя как кошка на раскаленной крыше.

Я дал Таббсу шиллинг, который он попробовал на зуб, желая убедиться, что монета не фальшивая. Потом я отвел его назад, к Биддлу, усадил и попросил повторить все снова, в точности так, как он говорил мне.

— Констебль запишет твой рассказ и прочтет тебе, — объяснил я. — Если ты будешь согласен с тем, что все записано верно с твоих слов, то поставишь внизу значок. Понимаешь?

— А мне дадут за это еще шесть пенсов? — с надеждой спросил Таббс.

— Нет, не дадут. Если все сделаешь как надо, может быть, тебе нальют чаю.

Биддл бросил на меня укоризненный взгляд.

— Она приехала на тайную встречу, на свидание с любовником! — говорил я Данну через несколько минут. — Гогов поставить фунт против пенни. Миссис Бенедикт и мисс Марчвуд спешили вовсе не в галерею. Они шли в парк, к тому дубу. Точнее, там, под дубом, Аллегра Бенедикт собиралась с кем-то встретиться. Изабелла Марчвуд должна была ждать ее на Пикадилли, может быть, стоять у калитки, ведущей в парк, а может быть, прогуливаться вдоль ограды, пока Аллегра не вернется. Теперь становится понятно, почему мисс Марчвуд так путается со временем. Ей пришлось долго ждать, пока ее хозяйка вернется. Но Аллегра так и не вернулась. Наконец прошло столько времени, что Марчвуд поняла: с ее хозяйкой что-то случилось. Возможно, она даже пробовала разыскать ее в парке, но в тумане это было невозможно. Понятно, что в галерею она прибежала вне себя, о чем говорит Ангелис. Она не только потеряла миссис Бенедикт, но и должна была как-то объяснить, почему ее все время не было рядом с хозяйкой… Теперь также понятно, почему Чарли Таббс сказал, что женщина с иностранным акцентом вела себя «как кошка на раскаленной крыше». Она боялась опоздать, потому что кто-то ее ждал. И вот почему так важно то, что сказал Гарри Барнс.

— Кто такой Гарри Барнс? Да стойте же спокойно, Росс!

Я и сам не заметил, что все время расхаживал туда-сюда перед его столом, тыча в воздух пальцем. Вполне понятно, суперинтендент все больше приходил в замешательство. Я остановился.

— Извините, сэр. Гарри Барнс — служитель в Берлингтонском пассаже. В прошлую субботу он дежурил у выхода на Пикадилли. Изабелла Марчвуд сказала, что они с миссис Бенедикт попросили служителя найти им экипаж, но ему так и не удалось выполнить их просьбу. Когда мы с Моррисом стали его расспрашивать, он сказал, что не помнит двух дам, которые просили его найти им экипаж. Правда, он тут же указал, что в субботу из-за тумана такую же просьбу он слышал от многих людей, хотя никому не сумел помочь. На первый взгляд кажется, что у него просто плохая память. Но давайте предположим, что память у него не плохая, а наоборот. Барнс не может вспомнить тех двух дам, потому что они ни о чем его не просили! Владельцы пассажа — люди богатые, и их не стоит обижать. Кроме того, что Барнс не пускает в пассаж нежелательных лиц, его обязанность — во всем угождать покупателям. Он не имеет права даже намекать на то, что кто-нибудь из них может сказать неправду. Или он в самом деле их не помнит. В тот день все смешалось. Так или иначе, он не подтверждает слов Изабеллы Марчвуд о том, что они просили служителя найти им экипаж. Вначале мне показалось, что свидетельства Барнса бесполезны, а теперь я понимаю, что он все же сообщил нам немало.

— Марчвуд признается? — просто спросил Данн после того, как я исчерпал все свои доводы и замолчал. Моя логика как будто не произвела на него сильного впечатления; наоборот, он отнесся к моим словам с изрядной долей скептицизма.

На меня словно вылили ведро холодной воды. Я вынужден был признать, что такое маловероятно.

— Сомневаюсь, сэр. Да и как она может? Тем самым она скомпрометирует себя и окажется беззащитной перед лицом гнева Бенедикта. Она наверняка скажет, что служитель просто забыл… Да ведь и сам Барнс говорит то же самое. А что касается слов мальчишки-подметальщика… Марчвуд скажет, что он все перепутал или не расслышал. Они, мол, волновались, что не успеют вернуться в «Кедры», где их ждал Бенедикт. Или торопились в галерею… Кстати, сама она действительно пошла в галерею! — Я ударил кулаком правой руки по ладони левой. — У нее готов ответ на все! Но я знаю, Марчвуд что-то утаивает!

— Нет, Росс, это вам только так кажется. Полно, полно, я не говорю, что вы взяли не тот след… — Данн махнул на меня рукой, предчувствуя возмущенные возражения. — Но вам придется поумерить свой пыл. Нам нужно вести себя осторожно. Пока держите все при себе, будьте молодцом. Меньше всего нам нужно, чтобы Бенедикт ворвался сюда и принялся обвинять нас в том, что мы порочим имя невинной женщины. Росс, нам нужно во всем убедиться наверняка.

Но я почти ничего не знал наверняка. Мы еще не приблизились к разгадке тайны. Я мрачно кивнул.

— Ну, Бесси, — сказала я, — нам с тобой нужно вести себя осмотрительно. Знаешь, что такое «осмотрительно»?

Мы сидели на кухне за столом. Между нами стоял коричневый фаянсовый чайник, из носика которого шел пар, две чашки (фаянсовые, на каждый день, а не из парадного сервиза), две тарелки и фруктовый кекс. Рецепт кекса принадлежал миссис Симмс, кухарке моей тети Парри. Когда Бесси перешла от миссис Парри ко мне, кухарка передала ей рецепт, строго наказав хранить его в тайне.

— Да, знаю, — с важным видом ответила Бесси. — Конечно, я знаю, что такое «осмотрительно». Значит, мы никому не должны говорить, что мы делаем. — Она бросила на меня лукавый взгляд. — Особенно инспектору!

— Да… нет, то есть я сама решу, что мы скажем инспектору, — поспешно ответила я.

— А я буду держать язык за зубами! — радостно ответила Бесси. — Миссис, отрезать вам кусочек или вы сами?

— Я сама разрежу. Он у тебя вышел замечательно, Бесси. — Я аккуратно отрезала два куска и разложила их по тарелкам.

Бесси разгладила фартук и улыбнулась, глядя на кекс.

— Приятно так просто посидеть и попить чайку!

— У нас военный совет, — возразила я. — Мы составляем план сражения, Бесси, понимаешь?

— Как скажете, миссис, — невнятно ответила она с набитым ртом.

— Давай-ка вспомним все, что нам известно. Для начала расскажи, что тебе известно о мисс Марчвуд и всех, кто посещает собрания общества трезвости.

Наверное, я неправильно поступила, поощряя ее к сплетням, но, как говорит Бен, сыщикам приходится совать нос в чужую жизнь, и тут уже не до щепетильности, иначе не докопаешься до истины… И все же я смутилась. Только что я внушала Бесси, что мы должны вести себя осмотрительно, но призываю ее к прямо противоположным действиям.

— Я уже вам говорила, — ответила Бесси. — Мисс Марчвуд приезжает в Лондон на поезде и привозит печенье. Больше я ничего о ней не знаю, разве что она компаньонка у какой-то леди, как и вы были до того, как вышли за инспектора.