— Значит, Изабелла Марчвуд заинтересовалась собраниями, а ее хозяйка — нет. Может быть, мы взяли неверный след. Аллегра Бенедикт итальянка и выросла в стране, где все пьют вино и не придают этому значения, — заметил Бен. — Не представляю, чтобы ей захотелось ходить на собрания общества трезвости.

— Да. — Я взволнованно подалась вперед, потому что в голову мне пришла новая мысль. — Зато она вполне могла посещать суаре в красивом доме в Клапаме!

Наступила тишина. Потом Бен медленно проговорил:

— Если ты думаешь то же самое, что и я, возможно, их… Аллегру и миссис Скотт… связывает еще кое-что. Мне кажется, что обе были одинокими: одна вдова, возможно, смолоду, а вторая вдали от родины и замужем за человеком старше себя, который, похоже, интересуется только живописью и своими делами. — Он помолчал. — У Ангелиса появляется предлог для того, чтобы приезжать к миссис Скотт. Он наверняка дает ей советы, связанные с покупкой произведений искусства. Миссис Скотт вполне может поощрять его визиты и даже приглашать его на свои суаре. Там он со своей пиратской внешностью выглядел бы очень уместно.

Нам наверняка известно, что Аллегра и Джордж Ангелис знали друг друга. Они встречались в галерее. Не знаю, откуда родом Ангелис. Даже если он родился здесь, его предки точно не англичане. Может быть, их с Аллегрой объединяло то, что оба чувствовали себя изгнанниками на чужбине. Оба они родом из стран, где много солнца и виноградников… и оба очутились в дождливой, туманной Англии, где запрещают «зеленого змия». По-моему, — Бен улыбнулся, — таких предпосылок вполне достаточно для дружбы. Возможно, их отношения еще больше окрепли на званых вечерах в доме миссис Скотт.

— Прекрасная версия, Бен, — сказала я, — но у нее есть один серьезный недостаток. Для того чтобы бывать у миссис Скотт дома и подружиться там с Ангелисом, Аллегра должна была дружить с миссис Скотт.

— Ты первая предположила такую возможность, — заметил Бен. — Ты сказала, что Аллегра Бенедикт, возможно, посещала суаре, которые устраивала миссис Скотт у себя в Клапаме.

— Ну да, я помню. Но я не уверена в том, что все так и было. Дай мне время, — попросила я. — Мы с Бесси все выясним.

Бен наградил меня встревоженным взглядом:

— Лиззи, будь очень осторожна. Не забывай, кто-то из тех, о ком мы говорим, — убийца.

Инспектор Бенджамин Росс

Конечно, то, что поведала мне Лиззи, меня чрезвычайно заинтересовало. И в глубине души я еще больше уверился в мысли, что в тот туманный день Аллегра Бенедикт не случайно забрела в Грин-парк. Она договорилась там с кем-то встретиться и так боялась пропустить свидание, что, несмотря на туман, решила сама найти дорогу к дубу. Скорее всего, она и неизвестный уже встречались под тем дубом раньше. Она знала и сам дуб, и дорогу к нему. Несмотря на плохую видимость, Аллегра была уверена, что найдет нужное место.

Кажется, я становлюсь слишком известен. Во всяком случае, меня хорошо знают представители прессы. На следующее утро по пути на работу мне пришлось столкнуться с ними. Один из них, высокий и тощий малый с длинным тонким носом, похожий на гончую, поравнялся со мной неподалеку от Скотленд-Ярда.

Он зашагал рядом, осыпая меня вопросами:

— Перестаньте скрытничать, инспектор! Вы знаете, пресса способна помочь вам с этим делом. Вы только посмотрите, сколько мы привлекли людей! Все хотят побольше узнать о Речном Духе! Правда ли, что это известный маньяк, который сбежал из сумасшедшего дома? Вам наверняка есть что мне рассказать. Я позабочусь о том, чтобы вас похвалили в моей газете.

Суперинтенденту Данну это наверняка понравится, мрачно подумал я.

— Как ваши успехи? Вы намерены кого-нибудь арестовать?

— Да, вас. Вы не даете мне выполнять мой долг! — рявкнул я.

Репортер визгливо хихикнул, и его глаза сверкнули, когда он понял, какую историю может раздуть из своего предполагаемого ареста. Впрочем, он прекрасно понимал, что я этого не сделаю.

— Ну, вы и остряк, инспектор! Ну а теперь… поделитесь со мной хоть чем-нибудь! — льстиво продолжал он.

Я шагал дальше, не обращая на него внимания, пока не услышал другой голос и не увидел, что место первого репортера занял еще один представитель «четвертого сословия». Этот был среднего роста, плотный, краснолицый, брыластый. Если первый напоминал гончую, то второй — бульдога.

— Инспектор, позвольте представиться. Перкинс из «Дейли телеграф». Вы меня знаете, сэр, то есть вам известно, что наша газета солидная, а не какой-нибудь бульварный листок. Нас читают все важные персоны и добропорядочные граждане! Сообщите хотя бы что-нибудь. Правда ли, что Дух — иностранец? Прошел слух, будто он — русский анархист. Как насчет интервью только для нашей газеты?

Со вздохом облегчения я закрыл за собой дверь Скотленд-Ярда.

— Я снова отправляюсь в Эгам, — сообщил я Данну. — Мне нужно еще раз побеседовать с мисс Марчвуд. Она должна сказать мне правду. До сих пор, я уверен, она многое скрывала.

— Берете с собой Морриса? — спросил суперинтендент. — Учтите, ваши расходы будут возмещаться лишь до известного предела… и Моррис пусть на многое не рассчитывает.

— Моррис до сих пор ищет дворецкого, Сеймура, и мне он сейчас не нужен, — заверил я Данна. — Постараюсь удержаться в границах допустимых расходов.

Мне удалось ускользнуть от репортеров и добраться до вокзала Ватерлоо незамеченным. Приехав в Эгам, я с трудом взобрался на холм, к «Кедрам». Данн наверняка одобрил бы меня, но я пошел пешком вовсе не из стремления сэкономить, а потому, что двуколку, на которой мы с Моррисом ехали в первый раз, уже заняли. Когда я вышел со станции во двор, двуколка ехала прочь. Я вдруг подумал: не на ней ли Ангелис тогда ехал со станции в «Кедры», чтобы доложить, что ему не удалось разыскать Аллегру? Жаль, что не удалось расспросить возчика, Билли Купера. Такого пассажира, как Ангелис, он бы наверняка запомнил; к тому же его попросили подождать у дома и отвезти клиента назад, на станцию. Ему могло быть интересно, что за важное поручение привело сюда человека из Лондона в такую плохую погоду, и почему он сразу же вернулся в столицу. Кстати, опрос свидетеля заодно помог бы мне включить стоимость поездки в оплачиваемые расходы.

Как ни странно, хотя перед тем несколько дней погода была ужасной, в мой второй приезд вдруг потеплело — так иногда бывает под конец года. Деревья стояли голые, и все же пейзаж еще нельзя было назвать зимним. Я поднялся до половины склона, когда увидел, что навстречу мне спускается человек в черном сюртуке; на черном цилиндре была черная шелковая лента. Концы ленты развевались на ходу у него за спиной. Я узнал Себастьяна Бенедикта.

Он узнал меня, когда подошел совсем близко; я невольно задумался, хорошо ли он видит без очков.

— Инспектор! — воскликнул он. — У вас есть новости? Вы арестовали злодея, убившего мою жену?

— К сожалению, нет, сэр, — ответил я. — Но мы делаем все от нас зависящее.