– Удивительно, – серьезно произнес Джонатан. – Никогда раньше не слышал ничего подобного.

– Да, мне говорили, что мы – единственные в своем роде, – кивнула Перл. – Однажды у меня даже брали интервью для журнала «Элль». Журналистка сообщила, что «Жемчужина Пэрриш» в интернете на поисковых серверах пользуется огромной популярностью, на нее масса запросов.

– Как же ты со всем этим управляешься?

– Очень просто… Я не спешу. И – разумеется – мне помогают. У меня есть секретарь, который обеспечивает работу всего офиса. Есть менеджер по работе с корпоративными клиентами. Барышня, которая занимается рекламой. Контактами с выставочными центрами в основном занимаюсь я. В свободное от поисков время…

– И как, бизнес окупает себя?

– Да, окупает. Даже позволяет иногда уйти в отпуск. Правда, и в отпуске я умудряюсь приезжать в офис для решения нестандартных вопросов. А, может, просто скучаю, – Перл махнула рукой, – вот и внушаю себе, что без меня тут попросту не смогут обойтись.

– Но ведь это здорово, разве нет?

– Иногда мне кажется, что мы – как одна семья. Но я ведь не знаю мнения тех людей, которым плачу зарплату, – рассмеялась Перл.

Джонатан внимательно посмотрел на нее:

– Перл, а как насчет твоей настоящей семьи?

Она замерла, зажав миндаль длинными тонкими пальцами:

– А что насчет моей семьи?

– Ну, какая она у тебя, поддерживаете ли вы отношения и всякое такое.

– У меня уже много лет нет семьи, – ровным голосом ответила Перл. – Я…

Джонатан понял, что наступил на больную мозоль.

– Послушай, если не хочешь, мы не будем об этом говорить.

– Вся моя семья погибла, когда я еще училась в колледже. Мама, папа и Рэнди… С тех пор… С тех пор утекло очень много воды. И прошло очень много времени.

– Прости, я не хотел сделать тебе больно.

– А ты и не сделал, – спокойно ответила Перл, – то, что ты проявляешь любопытство – это нормально. И как ты можешь повлиять на то, что случилось много лет назад? Мне не больно. Но очень долгое время я ни с кем не говорила об этом.

Перл умолкла. Обескураженный Джонатан замолчал. Перл невольно вспомнила о том, что многие годы ей казалось вполне нормальным то, что у нее больше нет дня рождения. Людям на самом деле нет дела до кого-то, кроме самих себя. Ей удавалось успешно избегать и въедливых расспросов, и ненужных поздравлений. Но сейчас она поняла, что добровольно лишила себя собственного дня рождения, словно наказывала за что-то, словно пыталась хотя бы так искупить то, что она жива и с ней-то ничего плохого не произошло.

Хотя нет – был ведь один эпизод. В тот год, когда они были вместе с Роджером, он решил сделать ей сюрприз. Разумеется, он не мог не знать даты ее рождения. Все-таки с ним она сошлась ближе, чем с другими, ему было известно и позволено несколько больше, чем всем прочим. Хотя Перл на самом деле знала, что и с Роджером Мерри она сохраняет определенную дистанцию, ему казалось, что он обладает достаточно полной властью над ней, что он проник во все потайные уголки ее сумеречной на тот момент души.

О, Роджер устроил настоящий праздник, ведь он никак не был ограничен в средствах, и мог быть скован только рамками своей фантазии.

Приглашенных было, по меркам Роджера, не так уж и много – человек пятьдесят или шестьдесят. В основном это были приятели Роджера, важные для него деловые партнеры, ключевые клиенты. Праздник Роджер решил устроить в своем особняке. К счастью для Перл, он не додумался пригласить на прием никого из ее сотрудников – тогда Перл уже потихонечку работала над развитием собственного дела.

…Перл приехала из офиса не слишком поздно, но все равно она была утомленная, вялая, а жизнь с Роджером так сильно переменила ее, что вялость давно уже была ей совсем не свойственна.

Она открыла дверь собственным ключом и тут же оглохла и ослепла. Оглохла от приветственных криков, обрушившихся на нее, а ослепла от водопада света, горели свечи в расставленных повсюду канделябрах, в центре вестибюля был установлен миниатюрный переносной водопад, который с шумом и пеной источал россыпи брызг, тоже ослепляющих вполне успешно.

– С днем рождения, Перл!

– С днем рождения!

– Поздравляю, дорогая!

– Примите мои самые искренние поздравления!

На секунду у нее помутилось в голове, и ей даже показалось, что она тронулась рассудком.

Тот день рождения, который стал последним для ее семьи, тот не отгремевший, не отпразднованный день рождения сейчас словно догнал ее, настиг и навалился, обезоруживая и сокрушая.

Вокруг были холеные приветливые лица, которые совсем не походили на лица самых близких и дорогих ей людей, на личики самых лучших друзей ее детства… Она отшатнулась.

Физиономия Роджера, который только что был необычайно довольным и сияющим, крайне довольным собой, вытягивалась на глазах.

«Ладно, Перл, возьми себя в руки. Спокойно. Он ни в чем не виноват. Ты ведь не рассказывала ему… Он просто знает, что твои родители ушли из жизни, когда ты была еще ребенком. – Значит, это настолько важно для него, что он даже не удосужился за столько времени добиться настоящего, откровенного и искреннего, рассказа! – А, может быть, дело вовсе не в нем, а в тебе, Перл? – Что ты имеешь в виду? – Может быть, он не знает вовсе не потому, что знать не хочет и не стремится, а потому, что ты так оцениваешь ваши отношения, вот и не подпускаешь его слишком близко к себе? – Брось, у нас прекрасные отношения. – Замечательные новости. Посмотри, для кого устроен этот прием? Для настоящей Перл Пэрриш? Да тут ни единого дорогого тебе лица! Этот прием на самом деле для Веселого Роджера, которому льстит похвалиться такой красоткой перед основной массой своих дружков и деловых партнеров. – Ты опять ищешь зло там, где его нет. – Может быть, настал момент посмотреть правде в глаза? А правда в том, что любви между вами нет и быть не может. Ну да, наверное, он любит тебя… как собака любит свою кость. Как Пигмалион любил бы свою Галатею. Он огранил тебя, как драгоценность, и теперь предъявляет всем. Он «вложился» в тебя, но не для того ли, чтобы ты выгодно оттеняла и демонстрировала окружающим его богатство, тот уровень, которого он достиг? Он купил тебя, Перл, а ты продалась. – Глупости, чепуха, зачем я так себя накручиваю? Просто неудачный день. Такое бывает. – Просто неудачный вечер. Разве это тот праздник, который действительно нужен тебе, Перл Пэрриш?»

Тогда она умудрилась действительно взять себя в руки, не сорваться, не устроить истерику. Все равно этого бы не понял и не оценил ни один человек из нескольких десятков присутствующих. Перл мило извинилась, сославшись на внезапность, духоту, обилие света, шума и кулинарных запахов (Роджер устроил невероятный фуршет), быстро переоделась у себя в комнате. Распустила волосы, заколола прядь шпилькой со стразами, надела туфли на высоченных каблуках и прямое, чуть приталенное платье с открытым плечом и скошенным подолом кофейного цвета. Потом спустилась вниз.