как нашего духа природа,

Так и природа души составляют часть нашего тела,

То возврати им названье гармония, что с Геликона

Звучных высот или с места иного принесено ими

И приурочено, к вещи, дотоль не имевшей названья.

Пусть оно им остается, и внемли ученью ты дальше.

Ныне скажу я, что дух и душа тесно связаны вместе

Между собой и одно существо из себя представляют.

Но во главе стоит, так сказать, телом всем правит сознанье.

Именно то, что зовется обычно рассудком и духом.

В области средней, в груди, пребывает наш дух постоянно.

Здесь разгорается трепет и страх; вокруг этого места

Радость блаженствует. Значит, здесь дух, здесь рассудок ютится.

Части же нашей души по всем членам рассеяны в теле

И повинуются в разных движеньях приказу рассудка.

Он лишь один в себе смысл заключает и самодовлеет,

Даже когда ничего не влияет на душу и тело.

И наподобье того, как мы боль головы или глаза

Чувствовать можем, не чувствуя общего в теле расстройства,

Так же и дух иногда ощущает большое страданье

Или же радость вкушает, тогда как в суставах и членах

Части души не приемлют совсем впечатлений особых;

Если ж, однако, рассудок объемлется страхом чрезмерным,

То мы заметим сочувствие целой души во всех членах:

Пот выступает обильно, и бледность по целому телу

Распространяется, речь заплетается, голос слабеет,

Блекнут глаза, звон в ушах раздается, и гнутся колени.

Мы, наконец, замечаем, как, трепетом духа объяты,

Падают замертво люди. Легко заключить нам отсюда,

Что тесно связана с духом душа, что душа, силой духа

Будучи потрясена, повергает на землю все тело.

То, что наш дух и душа суть телесны, докажут нам те же

Доводы. Иначе как бы могли они члены к движенью

Вынудить, тело от сна пробуждать, изменять выраженье

Лиц и людьми всеми править, ворочая их как угодно?

Все это быть не могло бы, понятно, без прикосновенья:

Прикосновенье же быть не могло бы без тела. Не правда ль,

Надо признать нам, что дух и душа по природе телесны?

Дальше мы видим, что тело и дух в направленьи едином

Терпят воздействие и заодно ощущенья приемлют.

Если стрела, проникая вовнутрь, сухожилья и кости

Наши заденет, нo не угрожает опасностью жизни,

То вызывается слабость, желание темное падать;

И на земле уж в рассудке рождается нашем тревога,

А вместе с нею порою неясная склонность подняться.

Следует, значит, признать нам, что духа природа телесна,

Так как стрелы пораненье ему причиняет страданье.

Ныне тебе рассказать попытаюсь о том, каким телом

Нам представляется дух: из чего он и как возникает.

Прежде всего укажу я, что дух в существе очень тонок

И из мельчайших слагается телец. Чтоб ты убедился

В истине этой, ты должен внимать, что скажу я в дальнейшем.

Более быстрого нам ничего невозможно представить,

Нежели предначертанья рассудка, его начинанья.

Так что проворнее движется дух, чем все вещи другие,

Коих природу приходится нам созерцать постоянно.

Но при такой необычной подвижности дух непременно

Должен слагаться из круглых, притом наимельчайших зачатков,

Чтобы могли они двигаться в силу малейших влияний.

Движется быстро вода и течет от ничтожной причины,

Ибо она создана из малейших подвижнейших телец.

Мёда природа, напротив, гораздо устойчивей будет,

И его влаги ленивой движенье медлительно очень,

Так как материи общий состав его сплочен теснее

И так как, кроме того, еще тельца его составные

Менее гладки и тонки, притом недостаточно круглы.

Так, дуновение легкое ветра способно рассеять

Маковых зернышек кучу большую до самого низу;

А между тем даже Кавру14 никак разметать не удастся

Скопище камней; а значит, чем меньше тела по объему,

Чем они глаже фигурой своей, тем быстрей их движенье.

Наоборот, чем крупнее тела, чем в них тяжесть сильнее

И чем грубее они, тем устойчивость будет в них больше.

Установили мы, значит, отныне, что духа природа

Черезвычайно подвижна, а вследствие этого ясно,

Что состоит он из телец мельчайших, легчайших и круглых.

Сведенья эти во всех отношениях, милый мой, будут

Очень полезны тебе и вполне здесь окажутся кстати.

Кроме того, указуется самой природою духа,

Сколь его ткань легковесна, какое ничтожное место

Занял бы он, если б мог воедино теснее сплотиться.

Именно: как только смерть человека наделит надежным покоем,

Как только дух и душа в существе своем прочь удалятся,

Ты не заметишь, чтоб тело чрез то в чем-нибудь умалилось

В смысле объема и тяжести. Смерть оставляет у тела

Все, кроме чувства живого, а также испарины теплой.

Наша душа составляется тоже из самых мельчайших

Телец первичных и скрыта в утробе, в суставах и жилах.

А потому, когда вовсе она исчезает из тела,

Все же размеры наружные тела во всем остаются

Неизмененными; не умаляется также и тяжесть.

Тем же путем, когда в Вакховой влаге весь спирт испарится

Или же в воздухе запах ее улетучится сладкий, —

Или иначе ее вещество свою крепость утратит, —

То по количеству меньше она не покажется взору,

А равным образом и не убудет нисколько по весу.

Это понятно вполне, так как множество телец мельчайших

Запах и вкус производят в материи каждого тела.

Стало быть, ясно отсюда, что сущность души и рассудка

Создана вся, несомненно, из телец первичных мельчайших,

Коих отсутствие тяжести не умаляет нисколько.

Сущность же духа, однако, простою считать не должны мы.

У умирающих легкое вон дуновенье выходит

Вместе с теплом, а тепло за собою влечет всегда воздух.

(Нет теплоты никакой, куда воздух бы не был примешан.

Так как ее вещество весьма редко, то очень понятно,

Что меж частями ее составными колеблется воздух.)