– Файл обновили? – спросил он.

– Да, все там.

– Хорошо. Спасибо, Фитц. Иди домой и отдохни. Спасибо, что задержался.

– Конечно, босс.

Марк положил свой телефон в карман, и Шелли широко улыбнулась, когда он посмотрел на нее, из-за чего забыла грести, и инструктор чудом поймал ее за секунду до того, как она ушла бы под воду.

На противоположной стороне бассейна, как можно дальше от происходящего, на скамейке сидел и читал Бен. Глубоко вздохнув, Марк подошел к краю, чтобы присоединиться к нему.

– Привет, приятель.

Бен проигнорировал его, устремив глаза на страницу.

– Что ты читаешь?

Бен поднял книжку, чтобы Марк мог увидеть название. «Похититель молний».

– Разве мы не читали ее вместе в прошлом году?

Год назад, до того, как у Марка выбили почву из-под ног, они с Беном вместе читали книги, и «Похититель молний» была одной из их любимых.

Бен слегка кивнул.

– Мне бы помогло, – начал Марк, – если бы ты объяснил мне, почему ты так злишься.

Бен ничего не сказал, его глаза все еще были прикованы к странице.

С тех пор как Марк съехал, Бен отказался с ним разговаривать. Сначала Марк думал, что он просто злится из-за развода, но в последнее время Бен дал понять, что его гнев направлен конкретно на Марка. Но сколько бы Марк ни спрашивал, Бен отказывался говорить ему, что не так.

Марк просидел рядом с ним еще минуту, чувствуя, что это важный момент, один из тех критических моментов родительства, когда он должен сказать или сделать что-то важное. Но он понятия не имел, что это могло бы быть. Воспитание сына часто заставляло его чувствовать себя так, будто он барахтается посреди океана без компаса и весел.

Отец Марка был великолепен в вопросах воспитания, у него все получалось легко. Он всегда знал, что делать и что говорить Марку и его брату. Конечно, его отец, Марк и брат Марка были сделаны из одного теста – сваренные вкрутую, крепкие ребята, а Бен – совершенно другое создание, чувствительное и вдумчивое, интроверт, Марку трудно его понять.

Марк со вздохом поднялся и отошел на несколько футов, чтобы просмотреть обновленные файлы, в том числе видео с камер наблюдения из «Макдоналдса», допрос дамы, которая одолжила Торелли и Херрик свою машину, и записку, которую Торелли и Херрик написали на бумажке и прикрепили к рулю.

Марк вошел в папку. В первом файле было фото внешней стороны записки. На ней было написано «Спасибо», а вокруг слов порхали бабочки. Во втором файле было фото внутренней стороны записки. Прописью было написано:

Дорогая Нэнси,

твоя машина сослужила нам отличную службу. Скиппер прозвал ее Пухольс (в честь Альберта Пухольса, который играет за «Энджелс»), потому что хотя она и не быстрая, но надежная. Спасибо, что одолжила ее нам. Доверие и веру так трудно найти, но еще труднее дарить их другим. Я рада, что наши пути хоть ненадолго пересеклись.

Оставайся такой же доброй, оставайся собой.

С наилучшими пожеланиями,

Хэдли, Скиппер, Мэтти, Грейс и Майлз

Марк практически застонал. Фитц был прав, записка была хороша, и его посетила ужасная мысль о том, что произойдет, если эта история станет известна и до нее доберутся средства массовой информации: две женщины в бегах со своими детьми, ускользающие от ФБР, раздающие деньги старушкам и оставляющие благодарственные письма с отсылками на любимых бейсболистов. Если пресса пронюхает об этом, ФБР распнут.

– Пап?

Марк вздрогнул, когда Бен произнес его имя.

– А, – отозвался он, стараясь не выглядеть слишком взволнованным, когда снова сел рядом с сыном.

Голова Бена склонилась над книгой, все еще открытой на той же странице, что и пять минут назад.

– Ты обещал, – едва слышно прошептал он запинающимся голосом.

Мысли Марка метались в поисках обещания, которое он дал и не выполнил. Марк гордился тем, что он человек слова, и ненавидел себя за нарушенные обещания, особенно данные сыну.

Возможно, он пообещал, что они с Марсией никогда не разведутся? Он отбросил эту идею еще до того, как она полностью сформировалась, зная, что никогда бы не пообещал этого. С того дня, как он женился на Марсии, он знал, что всегда будет существовать реальная вероятность того, что их брак рухнет.

Может быть, он пообещал, что никогда не уйдет, и Бен теперь думает, что отец нарушил свое слово – бросил его.

– Ты сказал… – пробормотал Бен.

Марк смотрел на него, отчаянно пытаясь разгадать загадку. Кожа Бена порозовела от волнения, его уши покраснели, доказывая то, как ему тяжело.

– Ты сказал, как только мы переехали, и когда мама не была такая нервная…

Марк мысленно вернулся на два года назад, когда они впервые переехали в Вашингтон, и припомнил напряженную атмосферу того времени. Его горло сжалось, когда он понял, почему Бен так расстроен. Не злость, а разочарование – упорное молчание Бена от его глубокого разочарования, которое он прятал в себе вот уже два месяца. Он почувствовал жар там, где его кожа соприкасалась с кожей его сына, и его ярость была настолько велика, что ему захотелось поднять скамейку, на которой они сидели, и разбить ее об стену.

Он снова и снова пытался объяснить Марсии насчет их развода: дело не только в них; речь идет об ущербе, который он наносит детям, их союзу и будущему. К черту все!

– Собака, – пробормотал он себе под нос. – Я обещал, что мы заведем собаку.

Бен кивнул и наморщил нос, попытавшись сдержать эмоции.

Они шутили, что пойдут в приют и выберут самую уродливую шавку, которую только смогут найти, ту, которая никому не нужна. Как только Бен смог говорить, он начал просить собаку. В этом году Марк собирался подарить ее Бену на день рождения, а потом на Рождество. Но оба раза время было неподходящим. Марсия угрожала разводом, из-за чего отношения были слишком напряженными, чтобы завести собаку. Бену исполнилось девять, Рождество наступило и прошло, а через три месяца Марк уже не жил дома.

– Я знаю, что это неважно, – дрожащим голосом произнес Бен. – Но просто… Ты сказал…

Марк шагнул вперед, оказавшись прямо рядом с ним, и положил руку Бену на плечо.

– Это важно. Очень важно. Я должен был помнить об этом.

Шелли подскочила к ним, вся мокрая.

– Ну что? – воскликнула она в дерзкой манере, которую использовала в последнее время.

Бен выпрямился и отстранился от Марка, чтобы младшая сестра не видела их нежности.

– Ничего, – пробурчал он.