Это заставило ее снова задуматься об Адаме. У Сюзанны зарождается теория. Половинка теории, если быть точнее, может, и того меньше. Она не хочет развивать ее, знает, что тогда все построение распадется на кусочки. А может быть, все сойдется, и Сюзанна не уверена, чего она боится больше.

– Ты правда не догадываешься? Не понимаешь, кто я? – говорит Адам.

Сюзанне это не нравится. Всезнайство Адама, и еще то, что он, похоже, насквозь видит ее мысли.

– Откуда бы? – отвечает Сюзанна. – Ты о себе ничего не рассказал. Утверждаешь, что не играешь в игры, но насколько я понимаю, ты только это и делаешь. Для тебя смысл всего в игре.

Адам строит невинное лицо, тем самым будто обвиняя Сюзанну в неискренности.

– Твое имя, например, – с нажимом произносит Сюзанна. – Я до сих пор не знаю твоего настоящего имени.

– Знаешь, – настаивает Адам. – Адам Герати. Адам Дональд Герати, если хочешь знать полное имя, хотя ты наверняка понимаешь, почему я умолчал о Дональде. В наши дни это не то имя, которым можно гордиться.

Сюзанна хочет перебить, но Адам поднимает руку.

– Знаю, знаю, – говорит он. – Наверное, тебе показалось, что это псевдоним, но это не так, клянусь. – Он отмечает сомнение на лице Сюзанны и достает кошелек. – Вот, смотри.

Кошелек толстый, судя по виду – набитый скидочными картами и чеками. Не то что кошелек Сюзанны, где только банковские карточки, водительские права и почти ничего больше. Раньше Сюзанна таскала с собой чуть ли не всю историю жизни. Теперь ее существование оголено до костей.

– Смотри, – настаивает Адам и показывает Сюзанне карточки. В левом нижнем углу банковская карта на имя мистера А. Герати, на библиотечной карте то же самое, водительские права Адама, временные, там четко указаны имя, адрес и дата рождения.

– Я еще не сдал экзамен, – поясняет Адам. – Был занят в последнее время. Понимаешь, то одно, то другое.

Сюзанна присматривается к правам. Адрес: квартира 2, дом 9, Клэфем Нью Роуд, индекс SW4 0HL. Адам говорил, что родился в Лондоне, и права, похоже, это подтверждают. По крайней мере, он там жил, прежде чем выследил Сюзанну здесь. Что касается даты рождения, на правах стоит 30.11.1999, а значит ему почти восемнадцать. Получается, он младше, чем показалось Сюзанне, но теперь, когда у нее появилось время задуматься, она понимает, что это точно тот возраст, который он называл сам. Он не называл цифр, но говорил, что его девушка на три года младше, а Эмили сейчас четырнадцать.

Что важнее, и это больнее всего ударяет Сюзанну, его дата рождения не вписывается в теорию Сюзанны. По крайней мере, лишает стройности, и от облегчения у нее перехватывает дух.

Сюзанна понимает, что это означает. Она вернулась к началу, разрабатывая версию, что Адам – поклонник, фанатик,

(о боже)

подражатель, а в таком случае это не на руку ни Сюзанне, ни Эмили. Есть вещи пострашнее, если только для Эмили не слишком поздно. Эмили, дорогая. Что он с тобой сделал? Больше всего Сюзанна боится за свою дочь, но она не может делать выводы лишь из нахлынувшего страха. А ты, Сюзанна? Что Адам уготовил тебе?

Еще кое-что поражает ее. Адам показал свое удостоверение. Сюзанна знает его имя, адрес, всё. Либо Адам не рассчитывает выбраться отсюда сам, либо, что хуже, ему плевать, чем все закончится. А это значит, что и Сюзанне с Эмили ничего хорошего не светит.

– Сюзанна?

Адам вздрагивает, наклоняется вперед. Встает и подходит к Сюзанне.

– Дыши, Сюзанна. Ты не дышишь.

Адам хватает фотографию Эмили, и мгновение Сюзанна хочет сопротивляться. Но Адам сильнее, и Сюзанна слышит шелест, с которым она проскальзывает по поверхности стола.

– Послушай, просто… просто сядь.

Адам пытается отвести Сюзанну к стулу за ее столом, но Сюзанна отталкивает его. Она уверена, если бы его пальцы коснулись ее кожи, ее бы вырвало, но она под защитой ткани кардигана, а горло все равно сжалось. Паника захлестнула ее. Полная лобовая атака. Впервые Сюзанна сдалась, как в первую годовщину смерти Джейка. Она тогда сидела за туалетным столиком, якобы приводя в порядок волосы, но на самом деле просто уставившись в зеркало, а сын вдруг появился у нее за спиной. И не только в зеркале. Сюзанна обернулась, и Джейк стоит там как наяву. Только он не стоит, Сюзанна видела просвет у него под ногами, и бельевую веревку петлей на шее, и поняла, что он висит.

А потом он исчез. Он потом еще появлялся, были еще панические атаки, но та – самая сильная.

Адам пристально смотрит на нее, уверенный, что она его провоцирует.

– Да что с тобой? Это не астма. Я знаю, ты не астматик. Если притворяешься, клянусь богом, я… – Адам заканчивает, качая головой. В голосе слышно смятение, но основная эмоция – гнев. – Боже мой, Сюзанна, садись. – На этот раз он почти силой тащит ее в кресло. – Возьми себя в руки. Засунь… не знаю. Голову между коленей, или еще что-нибудь.

Адам начинает рыться у нее в ящиках, видимо в поисках ингалятора, хотя только что был так уверен, что он ей не нужен. Сюзанна хочет его остановить (это мои ящики, мои вещи), и хотя она изо всех сил пытается сделать вдох, что-то в ней наслаждается его испугом. Сюзанна реагирует радостно: в кои-то веки что-то пошло не по его плану.

– Черт побери. – Адам захлопывает последний ящик, ничего не найдя. Оборачивается к Сюзанне. – Да возьми себя в руки уже! Хватит так хрипеть. Ты притворяешься. Слышишь, Сюзанна? Я знаю, что ты притворяешься!

Дыши, Сюзанна. Забудь об Адаме, просто дыши. Одно дело наслаждаться его волнением. Но если ты его не послушаешься и потеряешь сознание – кто знает, что он сделает.

Она впивается в ручки кресла, чувствует, как белеют костяшки пальцев.

Адам берет нож. Держит перед собой, покачивая, словно колдун волшебной палочкой.

– Считаю до десяти, – объявляет Адам. – Слышишь, Сюзанна? Если не придешь в себя, клянусь, твоя дочь умрет. – Он ждет, что она скажет. – Сюзанна? Я не шучу, Сюзанна!

Сюзанна чувствует – он правда не шутит. И это знание – понимание – только усиливает паническую атаку.

– Один…

Сюзанна наклоняется вперед так, как велел Адам, опуская голову между коленей.

– Два… три…

Она замечает свою сумочку на полу под столом. Из нее торчит бутылочка воды, которую она купила во время обеденного перерыва. Заплетающимися пальцами, постоянно думая о дыхании, она пытается открутить крышку.

– Четыре… пять. Ты убьешь ее, Сюзанна. Убьешь вас обеих. Шесть.

Сюзанна садится прямо – настолько прямо, насколько позволяет стеснение в груди. Дыхательные пути освобождаются, но что-то по-прежнему сдавливает грудную клетку. Не знай она, что происходит, она бы подумала, что у нее сердечный приступ. Но она это уже переживала, она уже справлялась с таким, а значит и сейчас справится, если сосредоточится.