– Милые у тебя друзья, ничего не скажешь, – заметил доктор Ватсон. – Молодец, что догадался пригласить их. А вы как считаете, Холмс?

Детектив закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

– М-м-м, – утвердительно промычал он, с наслаждением затянувшись. Неужели он и правда ничего не заметил? Даже он?!

– Всё… всё в порядке? – спросил Люциус дрожащим голосом.

Ватсон поднял бровь:

– Разумеется. А что такое? У нас были приятные гости, вкусный торт… Не так ли, Холмс?

– М-м-м, – снова протянул его собеседник. Голос его звучал расслабленно, почти скучающе.

– Хорошо, тогда… тогда я пойду в свою комнату?

– Иди, конечно, – доброжелательно ответил доктор Ватсон. – До встречи, Люциус.

Сердце Люциуса всё ещё бешено колотилось, когда он дошёл до своей комнаты. Ясно одно: автомат Харольда – настоящее чудо техники!

Когда Люциус на следующее утро пришёл в «Вороново гнездо», кроме Харольда и Джеймса там ещё никого не было.

– Доброе утро, – не оборачиваясь, поздоровался с ним Харольд. Он сидел за верстаком и что-то подкручивал в ящичке медного цвета.

– Приветствую вас, мастер Люциус, – сказал и Джеймс, который стоял рядом с Харольдом, держа в металлических пальцах лампу, а внутри у него тихо постукивали шестерёнки.

– Привет, Харольд, – ответил Люциус. – Привет, Джеймс. Чем вы тут занимаетесь?

Харольд обернулся, и Люциус от испуга чуть не подскочил: его новый друг смотрел на него глазами величиной с блюдца. Этим мнимым превращением он был обязан сильным увеличительным стёклам, которые были частью странного приспособления на голове Харольда. Это приспособление состояло из многочисленных линз – нужные из них можно было опустить на глаза.

– Чиню контрольное устройство, которое подарил мне отец, – объяснил Харольд. – Чтобы наконец-то доделать автоматическую чаеварку. А Джеймс мне в этом помогает.

– Вместе всё легче, – торжественно провозгласил автомат-дворецкий. – В один прекрасный день комната по одному нажатию кнопки наполнится редчайшими ароматами.

– Жду не дождусь, – пробормотал Люциус. И почему эти британцы постоянно пьют чай?.. В Нью-Йорке был вкусный лимонад, в Риме – содовая с клубничным сиропом. Только здесь, в Лондоне, все непрерывно пили чай. Хоть беги отсюда.

– Доброе утро, господа. – В дверях появилась Теодосия с накрытым лукошком в руках, в котором она, очевидно, несла мисс Софи. – Как дела?

– Паршиво, – отозвался Себастиан, вслед за ней вошедший в комнату.

– Что случилось? – спросил Люциус.

– Отец не в лучшем настроении. Они выяснили, что грабитель не только разбил Умбака, но и прихватил несколько украшений из дворца Конгарамы. Очень красивые – их собирались разместить у входа на выставку. Теперь придётся всё менять. А через два дня открытие! Скотленд-Ярд ведёт расследование, но вы же знаете, какой Лондон большой. Найти вора будет нелегко.

Харольд наморщил лоб:

– Думаете, вся эта история – обычное воровство? И Умбака разбили случайно?

– Хороший вопрос. – Себастиан пожал плечами. – Интуиция мне подсказывает, что за этим кроется нечто большее. Готов поспорить, что эти украшения похитили лишь для того, чтобы скрыть истинную причину ограбления: уничтожение Умбака и кражу золотого кристалла-яйца. Но чтобы это доказать, нам нужно сначала побольше разузнать.

– Как обстоят дела с нашим расследованием? – спросил Люциус. – У нас есть список спиритистов, так?

– Так, – подтвердил Харольд. – Обманный маневр вчера на Бейкер-стрит – это полный успех. Правда, Джеймс?

– Конечно, мастер Харольд. – Джеймс со скрипом подковылял к ним. – Можно кое-что добавить?

– Выкладывай, – велел Люциус.

– Нашей целью – поправьте меня, пожалуйста, если я не прав, – было найти лучшего спиритиста.

– Верно, – кивнул Люциус.

– К сожалению, в записях мистера Холмса я нашёл лишь грубое деление на «шарлатанов» и «возможно, достойных доверия», – продолжал Джеймс почти извиняющимся тоном. – Поэтому я провёл небольшое расследование. Вчера ночью я сравнил список с газетным архивом семьи Кейворов. Так мне удалось выявить нескольких человек, которые в прошлом попались на сомнительных махинациях. Кроме того, я вычеркнул из списка тех, кто живёт слишком далеко: молодым господам было бы неудобно до них добираться. Наконец, я побеседовал с центральной аналитической машиной Лондонского королевского общества и спросил её мнения…

– Какого-какого общества? – перебил его Люциус.

– Лондонского королевского общества, – ответил за Джеймса Харольд. – Союз учëных, членом которого является и мой отец. Чертовски много светлых голов, и в их главном штабе – самая продвинутая вычислительная машина в мире. – Мальчик снова обратился к автомату-дворецкому: – Но когда ты успел там побывать?

– Сегодня около половины пятого утра, мастер Харольд, – ответил Джеймс. – Вы ещё спали, и я воспользовался случаем совершить небольшую прогулку. Здание всего в нескольких минутах ходьбы от нашего дома.

Харольд округлившимися глазами посмотрел на Люциуса, Себастиана и Тео:

– Теперь вы понимаете, что я имею в виду, говоря, что Джеймс не обычный автомат…

– И что в итоге выяснилось? – осведомилась Тео, выпустив мисс Софи.

– Не что, а кто, леди Теодосия, – поправил её Джеймс. – Ответ – мадам Елена Петровска. Она владеет салоном спиритических сеансов на площади Кавендиш-сквер недалеко отсюда. Её репутация безупречна. Ведущие учëные Лондона признают, что мадам Петровска обладает необъяснимыми способностями. На мой взгляд, она лучше всех может проконсультировать молодых господ в области сверхъестественного.

– Тогда надо скорее ехать к ней, – решил Люциус.

Себастиан откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди:

– Думаю, нам надо заняться этими двумя типами, которых мы видели позавчера: музейным смотрителем Греем и коллекционером Хиддлом. Обоим нечего было делать в подвальном зале, но они всё равно там торчали. Мне это кажется подозрительным.

– Готов поспорить, что виновный – смотритель, – сказал Харольд. – Он похож на клептомана.

Себастиан в сомнении пробурчал:

– Мне кажется, он живёт скорее в районе Уайтчепел в Лондоне.

Харольд закатил глаза.

– Клептоман – не иностранец, а тот, кто испытывает болезненное влечение к воровству, – объяснил он.

– О! – Мальчик покраснел. – Вечно ты со своими дурацкими иностранными словами!

– Простите, мастер Себастиан, – с раскаянием проговорил Джеймс. – Боюсь, это моя вина. Я сохранил в себе весь оксфордский словарь английского, и с тех пор мастер Харольд постоянно спрашивает у меня новые необычные слова.