Пашей поднять. Может быть, завтра, если он приедет после дежурства. У нас так выходит, что все время есть о чем поговорить. Раньше, когда я с мужчинами знакомилась, первое свидание всегда как презентация выглядело. Рассказываешь о себе, слушаешь его доклад обстоятельный… – Я делаю паузу, девочки смеются и понимающе кивают. – С Пашей же мы постоянно трещим обо всем подряд! И все весело, интересно. Что-то личное и обсудить вроде как некогда. Он мало о себе говорит и мало спрашивает.

– Сколько вы встречаетесь?

– Неделю, – усмехаюсь я. – Всего ничего.

– Ну это не мало, – произносит Таня.

– Особенно если учесть, что он у тебя ночует, – поддерживает Вика. Потом добавляет решительно, схватив мобильный: – Давай ФИО, пробьем. Я в этом спец.

– Бесполезно, в социальных сетях не зарегистрирован. По крайней мере, под своим именем.

Девочки переглядываются.

– Он работает много, может, некогда, – решаю защитить.

– Все работают.

– Посмотрим. Когда мы вместе… все как-то иначе. И не хочется эти действительно классные часы нудной болтовней портить. Успеем еще.

– Мне почему-то кажется, что он все о тебе уже выяснил, – говорит Таня.

Теперь наша с Викой очередь переглянуться. Я опускаю глаза.

– Надеюсь, он бы рассказал тогда. Хотя… – замолкаю на полуслове.

– Говори, Ди. Что-то вызывает в нем опасения?

– Паша и правда скрытный. Телефон не дает. Если я подхожу, когда Паша сидит в нем, то он сразу убирает его. Я попросила показать какие-нибудь фотографии. Паша отказался. А вчера… он в душе был, и телефон зазвонил. А потом пришла пара сообщений. Я мобильный ему принесла, Паша как-то посмотрел странно. Вроде бы и без раздражения, но при этом неприятно.

– Может, женат? – предполагает Таня. – Прости. Но всякое бывает.

– Говорил, что нет. Понятно, сказать можно что угодно. Но зачем ему лгать? – Я пожимаю плечами, делая еще глоточек кофе. – Фигура он в городе не самая последняя. При желании узнать можно.

– Вы еще мало знакомы, – успокаивает Вика. – Я уверена, всему свое время. Главное, что тебе хорошо с ним.

– Очень. Я пока и не беспокоюсь. Он классный. Во всем. И я наслаждаюсь тем, что между нами.

– Ты заслужила, – подбадривают девчонки наперебой. – Красивый роман. Короткий или длинный – неважно. Главное – получить заряд энергии и отличное настроение!

– Знаешь, как еще бывает: ноль мужиков на горизонте! Что только не делай. Но стоит одному появиться – остальные словно чувствуют это! Может, у него роль такая – раскрыть тебя?

– Вот да, – киваю я, одобрительно взмахнув чайной ложечкой. – Тоже заметила, что мужчины смотреть начали.

– У тебя глаза заблестели.

– Не знаю. Блин, Женя… Вика, пожалуйста, прости! – Умоляюще свожу брови. – Мне так жалко ему отказывать каждый раз! А у него словно второе дыхание открылось. Я чувствую себя сволочью.

– Да я поняла уже, что мечте породниться с тобой не суждено сбыться, – делано вздыхает Вика.

И я улыбаюсь ей.

Вечером в четверг места не нахожу. Подруги вроде бы и успокоили, но зерно сомнений посадили. Я полила его своими комплексами, и оно тут же дало благодарные всходы. Разнервничалась, хотя слово дала себе – с ума не сходить.

Паша приезжает после дежурства усталый, но вполне довольный собой. Как обычно, впрочем. В этот раз ему повезло: ночью удалось поспать пару часов. В частной клинике, конечно, работается в разы легче. И условия приятнее. Взять хотя бы новую кофемашину, которую им поставили.

Но случается всякое. Мы обсуждаем события дня, делимся основным. Шутим, флиртуем. Я прошу рассказать что-нибудь еще, связанное с работой.

– Хорошо. У нас врач сейчас лежит, – начинает Паша, посерьезнев. Заметно, что думает об этом много. – Хирург-кардиолог на пенсии. Семьдесят три года, в анамнезе сахарный диабет, но мужик волевой, держится. Блестящий специалист в прошлом. Сейчас беспомощный как ребенок. – Паша делает паузу, смотрит на пасту. – Мы всю ночь почти разговаривали. Ему дурно было после операции, а позвонить и некому. Один сын, и тот в Штатах. Никто не приезжает, а лежать еще неделю. Печально.

У меня как по команде слезы к глазам подступают. Всегда так жаль одиноких пенсионеров!

– А передачи кто привозит?

– Никто. Вот как сам приехал, что взял с собой, то и есть. Девчонки помогают, конечно. Стирают. Но все же.

– Расскажи о нем, – прошу я.

– Да особо ничего интересного, чтобы пересказывать. Но жизнь у него была достойной. Много хорошего и важного сделать удалось. Сейчас практически полностью слепой. Левый глаз десять процентов, правый ноль.

– Какой кошмар. Как же он так… Один, да еще и слепой.

– Да… – Паша молчит, потом продолжает есть. – В некоторые моменты понимаешь, что должен человеку хорошие новости сообщить. Обязан просто. А где ж их взять?

– Ничего нельзя сделать?

– За левый глаз еще поборемся. В правом нерв атрофирован. – Паша натянуто улыбается и отшучивается: – Не хочется стареть. Извини, Дианка… – Вытирает губы салфеткой. – Ты красавица такая, все обалденно вкусно. А я со своим настроением дебильным. В себя приду, обещаю.

– Паш, все в порядке. Не всегда ж веселиться. Мы можем обо всем на свете разговаривать. Я не маленькая, знаю, что жизнь – штука сложная. Хочешь вина?

– Нет, спасибо. Завтра со свежей головой надо быть. Но с тобой пару глотков сделаю.

– Нет, я воду. Давай, может, начнем смотреть фильм в постели? Уже поздно. Как раз отдохнем, помолчим. Фильм вроде бы не веселый. В конце герой умрет. То, что надо.

Паша улыбается.

– Хорошо, давай.

– Знаешь… – начинаю я. – Раз уж настроение такое.

Паша вопросительно смотрит. Хороший такой, я привыкнуть к нему успела. Очень спокойно с ним. Когда рядом нет, мысли всякие и сомнения, а когда мы вот так болтаем, переглядываемся – легко и уютно на сердце.

– Мы не обсудили один момент. Думаю, до моего отъезда надо бы. Не знаю, в курсе ты или нет, но мы с тобой родом из одного города. В одной школе учились. Ты меня не помнишь, наверное. – Я убираю волосы за уши и улыбаюсь. – Я же младше на три года.

– Да, я знаю. Не вспомнил, Дианка, тут прости. Голову ломал после нашей первой встречи,