— Ну, пожелай мне удачи, — бросила я тете, проходя мимо кухни, где она гремела кастрюлями.

— Женя, осторожней, сейчас кругом СПИД и всякая гадость! — крикнула мне тетя вдогонку. — Будешь драться, старайся не пораниться, а то заразишься.

В целях конспирации пришлось скрытно пройти полквартала, прежде чем я решилась поймать такси. Шофер такси, здоровенный боров в роговых очках, взглянув на меня, подавился чипсами, которые он метал, выгребая пятерней из пакета у себя на коленях.

— Девушка, вам куда? — сказал он хриплым голосом, хорошо прокашлявшись.

Мне пришлось повторить трижды, прежде чем до водителя дошло и его глаза сфокусировались не на моей груди, а на дороге.

— У вас есть сотовый? — невинно спросила я у него. — Мне очень нужно позвонить, очень-очень.

— Нет, — сердито буркнул водитель. — Я свой сотовый никому не даю. Свой надо иметь, или звони из автомата.

— А где можно найти автомат? — жалобно спросила я, вертя головой по сторонам.

— Я почем знаю, — фыркнул водитель, искоса наблюдая за тем местом, где на моих ногах заканчивались резинки чулок. Я немного задрала юбку, так чтобы показалось нижнее белье, чтобы водителю лучше думалось.

Когда значительная часть крови отлила от его мозга, я повторила свою просьбу.

— Неужели такой шикарный мужчина не даст бедной девушке воспользоваться его сотовым в экстренной ситуации?

В ответ тишина. Молчание затянулось.

— Эй! — окликнула я водителя.

— Нет! — очнувшись, рявкнул он.

Крепкий орешек. Я одернула юбку.

— Один короткий звонок. — В моей руке появилась сотенная бумажка.

— Хорошо. — Водитель вырвал деньги и протянул телефон, а потом, спохватившись, поинтересовался: — Куда будешь звонить?

— По городу, приятелю, — процедила я сквозь зубы, высвобождая аппарат из его пальцев. Номер телефона Мусаева я помнила назубок.

Длинные гудки, затем сиплый голос недовольно спросил:

— Чего?

— Ой, извините, я, кажется, ошиблась номером, я звонила своему однокласснику, — нежно пропела я в трубку.

— Ладно, о чем базар, — враждебный голос подобрел. — Как тебя звать-то?

— Наташа, — ответила я.

Лицо шофера скривилось, как от лимона.

— А тебе сколько лет?

— Шестнадцать, — бессовестно соврала я. — Осенью будет семнадцать.

Шофер аж крякнул от моей наглости, продолжая с хрустом жрать чипсы. Крошки сыпались ему на штаны.

— Класс, — восхищался Мусаев, — опиши себя.

— Я высокая, метр восемьдесят, блондинка, длинные стройные ноги, упругая попка, занимаюсь балетом, — начала я, придав своему голосу как можно больше сексуальности. — У меня большая грудь, пятый размер, чувствительные пухлые губы, красивые голубые глаза. О черт, я говорю и начинаю заводиться. Твой голос меня так возбуждает. Он такой мужественный.

Я томно вздохнула в трубку, так что шофер опять подавился. А я продолжала рассказывать, насколько я возбуждена, сопровождая все это страстными стонами и вскриками. Мусаев тяжело дышал в трубку, слушая меня, а я все больше входила в роль.

— Нет, хватит! — вскричал водитель и резко затормозил. — Давай сюда телефон! — От моих разговоров у него даже очки запотели.

— Кто там? — нервно спросил Мусаев, услышав голос водителя.

— Это папа пришел. Я не могу больше говорить, — быстро произнесла я, выключила телефон и передала хозяину. — Вот, спасибо.

— Мы не договаривались, что ты тут будешь разыгрывать секс по телефону, — ворчливо воскликнул водитель, красный как рак. Сбавив тон, он вкрадчиво спросил: — Насчет оплаты за поездку, ты можешь расплатиться со мной натурой?

— Об оплате поговорим, когда доберемся до места, — безапелляционно произнесла я.

— Нет проблем, — улыбнулся водитель.

Мотор взревел, и мы тронулись в путь. Я надеялась, что достаточно завела Мусаева, для того чтобы он немедленно выслал людей на поиски легкодоступных женщин.

— Меня, кстати, зовут Жориком, — с довольной улыбкой сообщил мне шофер. Судя по его физиономии, он уже много чего там себе нафантазировал относительно меня. Мечтатель.

— Очень приятно, — с сарказмом бросила я, глядя на дорогу.

Впереди показалась заправка. Пять ярко накрашенных девушек, одетых так, что не было возможности спутать род их деятельности, жались к черному джипу «Гранд Чероки». Номера были знакомы до боли. Похоже, Мусаев перевозбудился даже больше, чем я думала. Такая оперативность.

— Тормози! — скомандовала я водителю, краем глаза наблюдая за девицей, до половины залезшей в окно джипа. — Сколько я должна?

Жорик в ответ указал глазами на свою ширинку. Пакет с чипсами лежал у него между ног.

— Давай, не ломайся. Бери в рот.

— Вообще-то, я это не люблю, вредно для фигуры, — честно предупредила я, наваливаясь на него. Моя рука пролезла в пакетик с чипсами. Выудив хрустящий ломтик, я демонстративно отправила его в рот, разжевала, проглотила и поинтересовалась:

— Ну что, теперь полностью удовлетворен?

Глаза Жорика в этот момент надо было видеть. Пока он не вышел из ступора, я выскользнула из такси и побежала к джипу.

Белобрысая девица, по-видимому, договорившись с ребятами Мусаева, уже собиралась сесть в машину. Я опаздывала.

— Стой, сука! — взревел за спиной Жорик. — Ты, дура, я имел в виду минет, а не жрать мои чипсы! Стой!

Несмотря на свои крупные габариты, шофер припустил за мной тяжелой рысью. Прорвавшись через сгрудившихся проституток, я вытащила из салона садившуюся в джип девицу, отпихнула ее в сторону, другой двинула под дых, чтобы не возникала, остальные сами попятились.

— Стоять, мать твою! — крикнул Жорик, налетая на меня с дикими глазами. Не раздумывая, я треснула его своей сумочкой по морде. Учитывая то, что на дне сумочки для защиты лежал увесистый кистень, удар получился такой, что Жорик отлетел от машины на несколько шагов и свалился на тротуар, как сноп. Я села в джип и захлопнула дверцу.

— Ты что, бешеная шлюха, охренела? — поинтересовался бритоголовый амбал, сидевший рядом. — А ну вали отсюда, пока башку не отвернул.

Без дальнейших разговоров амбал протянул ко мне свои ручищи. Я было открыла рот, но товарищ бритоголового, сидевший впереди, пришел мне на выручку.

— Погоди, Мирон, — сказал он, внимательно меня рассматривая. — Эта подходит лучше, чем та, что была.

Амбал опустил руки, пригляделся.

— Точно, блондинка, волнистые волосы, большие сиськи. Но Муса сказал, чтоб ей было от шестнадцати до семнадцати, слышь, хохол?