– Запомните, товарищи курсанты, контрразведчик постоянно ходит по лезвию ножа, балансирует между жизнью и смертью. В оперативном поиске никто не знает, что произойдет через секунду. Вы должны уметь работать автономно, в отрыве от основных сил. В принципе, для вас, пограничников, вполне естественно действовать малыми группами и надеяться только на себя, – говорили преподаватели Курсов, которые вели агентурную работу еще в двадцатых годах в Германии, Польше, Западной Украине и Западной Белоруссии. – Контрразведчик обязан быть сильнее разведчика – охотник обязан победить добычу. Для этого нужно уметь воевать в нестандартных условиях.

Жестокая необходимость определяла систему огневой, рукопашной и тактической подготовки. Кроме того, по спецметодикам развивали «звериное чутье», практиковались в специфической детективной индивидуально-групповой тактике. Учили языки, диалекты, специфические жаргонные выражения. Но вот это как раз Виктору удавалось – благодаря уникальному «опыту попаданца» он многое знал о специфике работы бандеровского подполья. Тут возникала иная трудность – не сболтнуть лишнего, чтобы не вызвать нездоровый интерес своей осведомленностью у преподавателей и коллег. А в остальном у Виктора Ракитина просто закипали мозги от обилия информации.

* * *

Безусловно – особым было отношение к оружию. Курсанты осваивали почти все системы пистолетов, винтовок, пистолетов-пулеметов, карабинов, пулеметов, гранат. С оружием курсанты «общались» постоянно, привыкая к тяжести, балансу, размерам пистолета, револьвера или пистолета-пулемета. При этом огневые тренировки проходили не каждый день, согласно психофизиологическим методикам. Но и в «нестрелковые дни» инструкторы заставляли курсантов нарабатывать мгновенное извлечение оружия и вскидку его в цель во всех мыслимых и немыслимых положениях – стоя, лежа, в приседе, из неудобных положений, сидя за обеденным или письменным столом. Это делалось до седьмого пота и кровавых ссадин на руках. Отрабатывались приемы рукопашного боя против пистолета и работа пистолетом в качестве кастета.

Стреляли на бегу – навскидку по движущимся или мгновенно появляющимся мишеням, днем и ночью. Вели огонь стоя на качающихся бревнах.

Виктору навсегда запомнилась крайне жесткая и даже жестокая метода стрелковых тренировок. Курсанты называли такую тренировку «Небо с овчинку»[25]. После тренировок на наблюдательность стреляли по ростовому силуэту, который показывался на две-три секунды из-за укрытий на различных дистанциях и в разных местах тира. Стрелять можно было только один раз, поскольку выдавался только один патрон, и только с ходу. Если пуля поражала силуэт, он падал. Если же курсант не успевал выхватить оружие и выстрелить или промахивался, силуэт прятался. А инструктор позади курсанта резко дергал его за воротник назад и вниз, подставляя подножку. Заход повторялся до тех пор, пока курсант не начинал уверенно попадать по появляющемуся силуэту. Тренировочный процесс продвигался невероятно быстро – никому не хотелось грохнуться оземь лишний раз. К тому же прием инструктор проводил максимально жестко и неожиданно.

После это упражнение усложнялось – курсанту давали уже три-четыре патрона и показывали столько же мишеней. Наказание за промахи не заставляло себя ждать.

Именно в такой, максимально жесткой манере и нарабатывались уникальные стрелковые навыки оперативников НКВД. Чудес не бывает. Стрелковая тренировка – это тяжелая и по-своему мучительная работа не только на огневом рубеже, но и «вхолостую». Для достижения максимально возможных результатов и курсанту, и инструктору необходимо адское терпение и самодисциплина.

Именно поэтому бандиты и уголовники из-за импульсивности и отсутствия самодисциплины стреляют достаточно плохо и так же плохо обучаются специальным приемам огневого боя.

* * *

Изучали курсанты и различные специальные системы вооружения, в том числе и бесшумные. «Наганы» и снайперские винтовки Мосина с глушителями «БРАМИТ» и даже – бесшумные ручные пулеметы Дегтярева! Все тот же «БРАМИТ» навинчивался на ствол оружия вместо стандартного пламегасителя. Опытный экземпляр такого пулемета был передан на испытания в войска во время битвы под Москвой. Так что в учебном лагере курсанты имели возможность ознакомиться в то же самое время – зимой 1941 года. Пострелял из него и Виктор Ракитин. Звук при этом был похож на стрекот швейной машинки. Конечно, в обычном бою такая система была и не нужна, а вот для разведчиков-диверсантов, партизан или спецназа – самое то!

Курсанты испытали и другое новшество, которое сейчас, в декабре 1941 года, в ограниченном количестве поступило на вооружение Красной Армии. Речь шла о пистолете-пулемете Коровина, который изготавливался в Туле и поступил на вооружение полка народного ополчения, который оборонял этот город. Оружие было максимально простым, легким и надежным. Сергей Коровин разработал его еще в 1930 году, но тогда предпочтение было отдано образцам конструкции Дегтярева, а затем – и Шпагина. Тем не менее легкий и достаточно эффективный пистолет-пулемет со складным прикладом пришелся по душе курсантам, в основном – выходцам из погранвойск. Вот они-то, как никто другой, знали, насколько важен каждый грамм снаряжения в дальних рейдах и переходах. К тому же пистолет-пулемет конструкции Сергея Александровича Коровина был настолько прост, что его серийное производство в Туле удалось наладить всего за два дня – абсолютный рекорд!

* * *

Инструкторы Курсов усовершенствования командного состава обратили внимание и на разработки самого Ракитина. Капитан из оперативно-технического отдела НКВД заинтересовался конструкцией бесшумного револьвера-карабина.

– Неплохо-неплохо… Главное, что в записях все просто и понятно. Да и экономия выходит неплохая, если вместо дорогой оптики можно поставить регулируемый диоптрический прицел, – заключил офицер оперативно-технического отдела НКВД. – Вы позволите взять записи, товарищ курсант? Покажу их, кому следует.

– Конечно, товарищ капитан. Ради этого я и затевал разработку.

– Да?.. А не ради Сталинской премии?.. – хитро прищурился собеседник.

– Ради сталинского натиска. Чтобы гнать гитлеровских тварей и их бандеровских холуев до самого Рейхстага, чтоб их там и похоронить! – с неожиданной, даже для самого себя, яростью ответил Виктор.

– Ах, да, курсант Ракитин, забыл, что вы служили на западной границе, в Карпатах.

– Так точно, товарищ капитан. Участвовал также в приграничном сражении в треугольнике Луцк – Дубно – Броды в июне – июле этого года. Как же сейчас все далеким кажется, словно целая жизнь прошла…

– Ваша правда… – вздохнул офицер. – Принципиальную схему диверсионного револьвера-карабина я покажу конструкторам. Созовем комиссию, получим экспертную оценку, а там, как говорится – будем поглядеть.

Каково же было удивление Виктора Ракитина, когда недели через три капитан из оперативно-технического отдела НКВД вернулся в тренировочный лагерь. Да не один, а на грузовике. «Полуторка» привезла несколько опечатанных ящиков.