Это простая и невероятно эффективная практика, к которой вы можете с легкостью обратиться в любой момент.

В 2007 году ESPN транслировал одно из самых странных спортивных событий за всю историю телеканала: национальный чемпионат Лиги США по игре в «камень-ножницы-бумагу» (КНБ). Перед началом титульного боя — его можно найти на YouTube — комментаторы воодушевленно представили двух «феноменов КНБ», которые будут сражаться, и с убийственной серьезностью объявили, что перед изумленной аудиторией сейчас развернется «величайшая спортивная дуэль».

Соревнование происходит на небольшом боксерском ринге с платформой посередине. Первый участник в очках, брюках цвета хаки и рубашке с короткими рукавами, застегнутой на все пуговицы, спотыкается о канат, когда забирается на ринг. Нам сообщают его псевдоним — Земляная Акула. Затем появляется его соперник под псевдонимом Мозг — он тоже одет в хаки, но на ринг проникает без происшествий. «Это хороший знак!» — радуется комментатор.

Рефери рассекает ребром ладони воздух над платформой, объявляя первый раунд. На счет «три» игроки выбрасывают кулаки, а затем показывают свой символ. Мозг выбрал бумагу, а Земляная Акула — ножницы. Очко Земляной Акуле! Публика бешено аплодирует. Меньше чем через минуту Земляная Акула с перевесом счета выигрывает чемпионат и получает главный приз в $50 тыс., покрыв камень Мозга тем, что комментаторы называют «бумагой, о который услышит весь мир».

На первый взгляд, идея серьезных матчей по игре в «камень-ножницы-бумагу» может показаться очень глупой. В отличие от покера или шахмат здесь вроде бы невозможно применить какую-либо стратегию, а если так, то исход чемпионата становится совершенно случайным. Только вот на самом деле все происходит иначе. В начале 2000-х, когда Лига находилась на пике своей популярности, одни и те же высококвалифицированные игроки попадали в топы турнирных рейтингов, а когда опытные участники сражались с новичками, то их мастерство проявлялось еще более отчетливо. В рекламном ролике от Национальной Лиги игрок турнирного масштаба, выступавший под именем Мастер Рошамбола[26], предлагал сыграть случайным встречным в вестибюле отеля Лас-Вегаса. Мастер выигрывал почти каждый раз.

Эти результаты объясняются тем, что в игре в «камень-ножницы-бумагу» тоже можно применять стратегию, хотя это и противоречит интуитивным представлениям. Таких опытных игроков, как Мозг, Земляная Акула и Рошамбола, от простых КНБ-смертных отличает не утомительное заучивание последовательностей партий и не знание волшебных методов статистики — нет, они владеют тонким пониманием куда более обширной области — человеческой психологии.

Сильные игроки в «камень-ножницы-бумагу» используют богатый поток информации языка тела соперника и его предыдущие символы, чтобы приблизительно оценить его психическое состояние и на основании этого сделать разумное предположение о следующем ходе. К тому же такие игроки используют искусные движения и фразы, заставляющие противника думать об определенном символе. Опытный противник, однако, замечает эти попытки и выбирает противоположный символ. Конечно, первый игрок может ожидать такого поворота — в таком случае он выполнит третичную корректировку и так далее. Неудивительно, что участники турниров по КНБ часто описывают этот опыт как «изнурительный».

Чтобы рассмотреть некоторые из подобных приемов на практике, давайте вернемся к первому ходу в матче чемпионата 2007 года, описанному выше. Прямо перед тем, как игроки начали считать до трех, Мозг сказал: «Let’s roll»[27]. Это кажется безобидным, но, как отметили комментаторы, фраза «подсознательно стимулирует» соперника выбрать камень (прямое значение английского слова roll — «катиться», что наводит на мысль о камнях). Заронив семя, которое должно склонить оппонента к символу «камень», Мозг разыгрывает бумагу. Действующая на подсознание стратегия, однако, обернулась против создателя. Земляная Акула заметил ее, разгадал, что задумал Мозг, и сыграл ножницы, побив бумагу Мозга и заработав очко.

Понимание чемпионатов по игре в «камень-ножницы-бумагу» имеет значение для нашей темы, так как стратегии, используемые игроками, демонстрируют фундаментальный дар, присущий всем людям на Земле, — способность реализовывать сложное социальное мышление. Для того чтобы применить эту способность в узких рамках сражения в КНБ, необходима специфическая игровая практика, но, как я буду описывать ниже, большинство людей даже не осознают, в какой степени они проявляют похожие чудеса «социальной навигации» и чтения мыслей во время своих обычных ежедневных взаимодействий. Наш мозг во многих отношениях можно рассматривать как искусный социальный компьютер.

Из этого факта естественным образом вытекает следующий вывод: нам следует с величайшей осторожностью обращаться с любым приложением, ставящим под угрозу способы нашей связи и общения друг с другом. Если вмешаться во что-то настолько основополагающее для успеха нашего вида, то велика вероятность создать проблемы.

На следующих страницах я подробно опишу, как в нашем мозге сформировалось стремление к обширным социальным взаимодействиям, а затем рассмотрю серьезные проблемы, возникающие при замене этих взаимодействий на очень привлекательные, но куда менее значимые электронные контакты. В заключение я предложу отчасти радикальную стратегию цифрового минимализма, позволяющую избежать ущерба и одновременно использующую преимущества новых инструментов коммуникации, — стратегию, благодаря которой новые формы взаимодействия смогут поддерживать традиционные.

Представление о том, что люди обладают особой склонностью к взаимодействию и общению, не ново. Еще Аристотель отметил, что «человек по природе своей есть социальное животное». Однако лишь на удивление недавно (в масштабах протяженности всей человеческой истории) мы обнаружили, до какой биологической степени эта философская интуиция оказалась верной.

Ключевой момент для этого нового понимания наступил в 1997 году, когда исследовательская команда Вашингтонского университета опубликовала несколько статей в престижном Journal of Cognitive Neuroscience («Журнал когнитивной нейронауки»). В тот период ПЭТ-сканеры, изначально разработанные для медицинских целей, мигрировали в нейрологические исследования, предоставив ученым революционную возможность наблюдать за активностью мозга. Команда из Вашингтонского университета изучила коллекцию этих новых изображений, стремясь ответить на простой вопрос: «Существуют ли такие области мозга, которые задействованы при любом виде мозговой деятельности?»

Как психолог Мэттью Либерман подытожил в своей книге Social[28], результаты этого исходного анализа были «разочаровывающими». Они демонстрировали, что «во время всех тестов активность возрастает только у нескольких областей, и они не очень интересные». Но к тому времени команда еще не закончила своего исследования. После провала идеи найти области, участвующие в самой разнообразной деятельности, ученые задали противоположный вопрос: «Есть ли в головном мозге участок, активный даже тогда, когда человек не выполняет никакого задания?» Это необычный вопрос, замечает Либерман, и он привел к знаменательному открытию: команда обнаружила, что существует особая сеть участков мозга, которые активны, даже когда мы не решаем никаких когнитивных задач, и которые, напротив, перестают проявлять активность, когда мы фокусируем внимание на какой-либо деятельности.