— Ты про всех и всегда предупреждаешь, что все кончится плохо. Удивительно, как к тебе еще на прием хоть какие-то семейные пары приходят. — Не без удовольствия высказалась Мотька. В способности Крохиной решать кризисные семейные проблемы она не верила никогда, хотя бы потому, что жадный и недружелюбный Крохинский муж с регулярностью раз в год — полтора уходил к другой, и еще ни разу знания брачной психологии не спасли Юлю от этого.

— Девочки, не ссорьтесь. Там сауна нагрелась, у меня есть эвкалипт. Бежим?

— Ой, надо натереться солью.

— А у меня есть мед. Отличное средство от целлюлита.

— Да откуда у тебя целлюлит? Тебе бы что-нибудь отбеливающее.

— Зачем?

— Вывести с кожи никотин с кофеином.

— Вы просто мне завидуете, жирные коровы. — Если бы я слушала все это со стороны, я бы предположила, что сейчас все мы подеремся. Ан нет. Мы лениво поперебрасывались фразами, намазались кто чем и пошли жариться. Саунный жар прекрасно расслаблял, у меня уже начало пропадать желание решать ту проблему, из-за которой мы здесь собрались. Но не такова была Мотька, чтобы позволить мне просто расслабиться. Сначала она насильно запихнула всех нас в корыто с ледяной водой, мотивируя невероятной полезностью контрастных температур. Затем, полностью обессилевших нас разложила по диванам и лавкам и начала домогаться моей души.

— Скажи, Олечка, что ты чувствуешь к своей клиентке.

— Чувствую, что я гадюка.

— Нет, скажи, она тебе нравится?

— В каком смысле?

— В любом. Она вызывает у тебя положительные эмоции?

— Не знаю, — почти засыпая бормотала я.

— Или она тебя раздражает? Бесит? Тебе хочется дать ей кулаком в нос?

— Она вызывает у меня жалость. Но шесть штук — это аргумент.

— Еще бы. Ты можешь продать свою душу за шесть штук. Хочешь? — неужели это мне говорит Дина. Она же такая нежная барышня!

— Неужели, Оля, ты отнимешь кровные деньги у несчастной матери? — подхватила Юлька.

— Это же жуткое пятно на душе!

— Ты никогда не отмоешься от этих денег.

— Помни, что грязные деньги никому еще не приносили пользы. — Они сверлили мне мозг, они догоняли меня, если я пряталась на полатях сауны. Они ныряли за мной в ледяную воду, они не давали мне дремать.

— Вы все уже решили. Вы решили, что для меня будет лучше отказаться от этих денег, потерять работу, лишиться квартиры. Конечно, это же не у вас, а у меня есть шанс заработать одним махом шесть штук и остаться на месте, где эти шансы случаются с завидной регулярностью! — Да они же просто завистливые жабы!

— Как ты смеешь. Мы честно зарабатываем, помогаем людям.

— Если так, как мне, то я не верю, что вы хоть кому-то помогли. Мотька, а тебе не приходило в голову хотя бы задуматься, как сильно мне помогут эти деньги. Что у меня огромный долг, из-за которого я не могу жить в своем доме!

— Ты просто истеричка. Ты ничего не поняла. Грязные деньги в любом случае…

— Деньги в любом случае вещь грязная. Они ходят по рукам. Сегодня я держу в руках сто рублей, которые вчера мусолил больной раком или СПИДом, потом из отдали торговцу с Кавказа, переспавшему со всеми гонорейными шлюхами рынка. А завтра эту купюру отдадут тебе. И оттого что ты здесь несешь, она не станет чище. Только грязнее.

— Это ерунда, жонглирование словами.

— Ты права. Но если я и захочу отдать эти деньги Ирине, то только потому, что точно, однозначно решу, что они ей нужнее. Что она имеет на них больше прав. А вовсе не за тем, чтобы быть белой и пушистой в твоих глазах.

— Не очень-то и хотелось.

— Напомню тебе, что когда меня бросил Сергей, ты не нашла возможным одолжить мне сумму, больше двадцати долларов. Не открыла мне своих тугих закромов. Потому что, очевидно, была убеждена, что имеешь больше прав на эти деньги, чем я. Может, ты вообще считала, что я все это заслужила. Ведь сидела же я все эти годы в теплом обеспеченном доме, пока ты корячилась в поисках клиентов.

— Именно.

— И я, — добавила Юлька.

— Ну и что вы тогда мне сейчас лопотамию делаете?

— А что ты от нас хочешь? — вдруг как-то спокойно и по-доброму спросила Динка.

— Да чтобы вы сейчас сюда притащили водки, она наверняка есть у банщика. Выпьем, попоем песен, пожаримся в сауне. А потом я пойду домой, высплюсь и буду решать свои проблемы сама.

— Окей. Нажраться — это тоже вариант, — кивнула подруга. Что мы и сделали, не мудрствуя лукаво. В конце концов, в сауне надо расслабляться. Конечно, правильнее обойтись без спиртного, но что поделаешь, если душа просит. Однако выходные закончились, и в понедельник я получила на руки распоряжение опекунского совета. То есть, все, что было нужно к сделке, уже было готово, а я не приняла никакого решения. Я томилась и мучилась, мечтая, чтобы все решилось как-нибудь само. Но… Лукин бил копытом и торопил меня.

— Ты отдала документы нотариусу? Число назначила?

— Нет.

— Почему?

— Саша!

— Что?

— Может не будем, — выдавила я наконец из себя.

— Что? Ты чего несешь?

— Понимаешь, Ирина очень несчастная женщина, у нее большие проблемы с дочерью.

— И что? — навис надо мной он.

— Она очень нуждается в деньгах.

— Я тоже. Я тоже нуждаюсь в деньгах. И ты, между прочим, если я ничего не путаю.

— Да, но это несправедливо!

— Что? Откуда ты вытащила свои представления о справедливости? Вспомнила дедушку Ленина. Так он устарел и валяется на мраморной помойке.

— Не кричи! — испугалась я.

— Это ты перестань нести ерунду. Сделку задумала сорвать. Так я не позволю. А про справедливость запомни — мы живем в волчье время и справедливость у нас тоже волчья. Каждый берет то, до чего дотянется. И каждый имеет право защищаться.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что твоя жалостливая Ирина имела все шансы защищаться. Но не стала. Она могла звонить и проверять, как идут продажи, что мы отвечаем. Могла потребовать личной встречи с покупателем. Могла потребовать копии договоров с покупателем. И они тоже могли.

— Но не потребовали, потому что очень порядочные и доверчивые люди.

— Так именно в этом их проблема. А я выигрываю, потому что умею предугадывать их реакцию. И раз я это умею, почему бы мне не получить за это деньги.

— Это твоя справедливость.

— Да. И Ирина твоя в следующий раз умнее будет. Не станет слепо доверять людям только потому, что они выглядят порядочно.

— Ты прав, конечно. Но именно Ирина пережила такое, что имеет право на чуточку удачи.