Наверное, Лэндри был ужасно, чудовищно несправедлив по отношению к ним. Вполне можно было допустить, что Куинн с сыном действовали из лучших побуждений. Впрочем, Купер хорошо знал людскую природу и понимал, что вероятность такого расклада стремится к нулю. Да, с тех пор, как они с Расти вручили свои судьбы новым знакомым, ни один из отшельников не сделал ничего предосудительного. И если бы Гавриловы оправдали доверие Купера, он был бы благодарен им всю оставшуюся жизнь. Если бы…

— Так что? — не отставал Рубен. — Почему у вас нет…

— Я слышал вопрос. — Купер следовал примеру младшего Гаврилова, который не отпускал его слишком далеко и в то же время не подходил чересчур близко. — Расти делает карьеру, мы оба очень заняты. Надеюсь, однажды мы найдем время и на детей.

Купер рассчитывал, что на этом беседа закончится. По правде говоря, он всегда избегал откровенных разговоров на тему детей и семьи, а теперь-то и вовсе не хотел произносить ни слова. Всю свою энергию мужчина думал потратить на то, чтобы как можно быстрее добраться до реки.

— Если бы я был женат на такой женщине целых пять лет, к этому времени у нас бы уже было пятеро детей, — хвастливо брякнул Рубен.

— Но ты не женат на ней.

— Возможно, ты просто не умеешь делать это хорошо.

— Что — это?

Рубен лукаво подмигнул Куперу через плечо:

— Как что? Трахаться!

Грубое слово проползло по телу Купера отвратительным насекомым. И дело не в том, что сорвавшаяся с губ Рубена резкость обидела его — в лексиконе Купера были словечки и похуже. На самом деле он чувствовал себя оскорбленным потому, что собеседник связал это слово с Расти. Странно, но всего каких-то пару ночей назад Купер сам говорил ей эти грубости, но тогда ему ничего не мешало так себя вести. Сейчас же мужчина очень надеялся, что прежде, чем этот сложный день закончится, ему не придется превратить физиономию Рубена в кровавое месиво

Впрочем, совсем исключать такую возможность не стоило: парень явно нарывался, то и дело упоминая Расти.

— Если бы она была моей женщиной…

— Но она не твоя женщина. — Голос Купера просвистел резко, словно кнут.

— И все-таки она будет моей.

На этой фразе Рубен, усмехнувшись, словно безумный, повернулся к попутчику и нацелил винтовку ему на грудь. Все утро Купер был начеку, ожидая чего-то в этом духе. Он поднял оружие спустя долю секунды после Рубена, но тот успел выстрелить первым…

— Что это? — Задремавшая было Расти подскочила на стуле.

Куинн, как и прежде, сидел за столом.

— Хм?

— Мне показалось, я слышала какой-то странный звук.

— По-моему, все тихо.

— Но я могу поклясться…

Дрова потрескивают в камине, только и всего.

— А… — Досадуя на свою нервозность, Расти с облегчением откинулась на стуле. — Похоже, я все-таки заснула. Давно они ушли?

— Нет, прошло всего ничего.

Куинн поднялся и направился в сторону Расти, он опустился на колени перед камином и подкинул в огонь дров. Тепло мягко проникло в кожу девушки, и ее глаза снова непроизвольно закрылись. Лачуга была мрачной и грязной, но, по крайней мере, у Расти была крыша над головой и защита от холода, и несчастная благодарила судьбу за это. После всех скитаний… Глаза Расти распахнулись в ответ на прикосновение Куинна. Старик, все еще стоя на коленях перед гостьей, обхватил руками ее лодыжку.

— Наверное, вам хочется снова подержать ногу в приподнятом положении? — спросил он.

Голос Гаврилова был нежным и мягким, как у святого, но, стоило старику смерить девушку своими глазками, мерцавшими в глубине впадин, как в его взоре замелькало что-то от Люцифера. Расти охватил ужас, однако, повинуясь здравому смыслу, она постаралась скрыть волнение.

— Нет, спасибо, все в порядке, — произнесла она тоненьким голоском. — Думаю, мне стоит немного прогуляться, чтобы потренировать ногу.

Расти потянулась за костылями, но Куинн успел схватить их раньше.

— Позвольте мне помочь вам.

Прежде чем гостья успела запротестовать, старик поймал ее за руку и потянул со стула. Куинн явно застал Расти врасплох, и она невольно налетела на него грудью. Девушка тут же попыталась отступить в глубь комнаты, но другой рукой старик крепко обнимал ее за талию, лишая возможности двигаться.

— Нет!

— Я просто пытаюсь помочь вам. — Старик говорил подчеркнуто вежливо, но страдания Расти явно доставляли ему наслаждение.

— Тогда, мистер Гаврилов, позвольте мне пойти самой. Я справлюсь.

— Об этом не может быть и речи. Я займу место вашего мужа. Он ведь попросил меня заботиться о вас, не так ли? — Куинн провел рукой по бедру девушки, й ее бросило в дрожь от страха.

— Не трогайте меня! — Расти извивалась, стараясь выскользнуть, но грязные лапы старика по-прежнему блуждали по ее телу, — Уберите свои руки!

— А что не так с моими руками? — Его лицо вдруг приняло крайне неприятное выражение. — Они недостаточно чисты для вас?

— Нет… да… Я… я лишь имела в виду, что Купер сможет…

— Купер уже ничего не сможет. — Старик оскалился в зловещей улыбке. — И с этого момента я буду трогать вас, когда захочу.

Гаврилов накинулся на девушку, развеяв последние иллюзии по поводу своих намерений. Расти боролась из последних сил, она уперлась ладонями в плечи старика и выгнула спину, пытаясь вырваться и избежать его омерзительного поцелуя.

Костыли выскользнули из рук Гаврилова и упали к ногам девушки. Пытаясь удержать равновесие, она машинально оперлась на травмированную ногу, и острая боль пронзила область зубчатого рубца. Расти закричала.

— Давай, дорогуша, кричи, мне все равно. — Старик горячо задышал своей гнилой пастью прямо ей в лицо.

Девушка постаралась увернуться, но Гаврилов остановил ее, схватив за подбородок сильными пальцами. Его грязный рот почти уже захватил ее губы, когда снаружи послышались глухие шаги.

— Помогите! — взмолилась Расти.

— Рубен, это ты? — отозвался старик. — Иди скорей сюда.

Куинн повернул голову к двери, но в хижину с грохотом ввалился совсем не его сын. Вспотевшее лицо Купера напоминало свирепую маску, на которой ясно читались ненависть и гнев. В волосах мужчины застряли ветви и листья, его рубашка была забрызгана кровью — и все-таки для Расти ни один человек на свете сейчас не мог бы выглядеть лучше.

Широко расставив ноги, Купер приказал резким тоном:

— Отпусти ее немедленно, ты, грязное животное!

Гаврилов ослабил хватку, и Расти свалилась на пол. Старик всем телом подался к двери, и, прежде чем девушка смогла что-либо понять, послышался глухой звук удара. Немного придя в себя, она заметила рукоятку ножа Купера, торчащую в груди Куинна. Лезвие было целиком похоронено между ребрами старика.