тоже… Она сама его нашла, сама сделала какие-то выводы, а мне уже пришла сказать, что рада и согласна, хоть я и не спрашивал…

— Слушай, то, что ты живешь дальше — это, конечно, хорошо, но… может, хоть другое купи, хотя бы? — Неуверенно произносит и поджимает губы.

- Да пусть, Тим… столько лет прошло… оно, по-сути, ничье уже… Задолбусь объяснять только.

— Как-то это не правильно… Ты ведь не хочешь?

— Да плевать мне. Есть девушка — будет жена. Обесценилось для меня уже это определение. Я ей задолжал… за столько лет, за тот день…

Глава 33

8,5 лет назад

В голове набатом стучит сердечный ритм. Так громко, будто по башке молотком шпарят. Переворачиваюсь на спину, которая нещадно болит. Еле приподнимаюсь на руках, бросая на них мельком взгляд. В багровых пятнах засохшей крови, все в ссадинах, порезах, опухшие суставы, скрюченные пальцы. Если среди 10 и есть хоть один не сломанный — это успех. Перевожу глаза на ноги. Порванные джинсы, стертые колени с такой же засохшей кровью. Здесь-то уж точно не одного целого пальца нет. Кругом синяки. Какие-то уже пожелтевшие, какие-то слегка зеленоватые, но большинство свежих. Лопнувшая кожа, раны, из которых сочится кровь. Хм… странно… их так много, а боли не чувствую… Разве так бывает? Гасишь стены из последних сил, и ничего… никаких, даже отдаленных, ощущений…

Поднимаюсь, удерживая вес на пятках. Осматриваю помещение. Да уж… кому-то придется постараться, что бы привести это место в божеский вид.

Здесь не осталось ни единого целого сантиметра, впрочем… как и на моем теле. Сколько нахожусь здесь уже и не знаю. Всё стерлось, никаких временных ощущений нет. Только темнота, холод бетонных полов и я… разбитый, уничтоженный, заледеневший внутри и мертвый, даже притом, что дышу…

Пора это прекращать… Не помогло…

Поднимаюсь наверх, ковыляю на больных ногах по дому. По дому, который строил для нее. По дому, который вмиг потерял свой уют и право на семейный очаг. По дому, который теперь лишь кирпичная коробка с незаконченным ремонтом.

Превозмогая боль, обхожу все помещения, а они на глазах преображаются.

Грязные, пыльные полы покрываются дубовым ламинатом. Серая, унылая кухня обзаводится мраморными столешницами. В просторной гостиной разгорается и потрескивает камин. На прошпаклеванных стенах висят фото, а аромат живых цветов приятно щекочет нос.

Прикрываю глаза, а когда распахиваю — всё, как прежде. Грязно, блекло, холодно и теперь чужое…

Присаживаюсь перед валяющейся на полу курткой и достаю из кармана черную коробочку.

Раскрываю, а в глаза, тут же, бросается красивый, яркий блеск россыпи камней.

Провожу по кольцу покалеченными пальцами и боль внутри такая, что вот-вот на куски разорвет.

— Прости, что не смог… не успел…

Захлопываю крышку и бросаю коробку поверх куртки.

Взгляд падает на множество пакетов, оставленных строителями. Беру то, зачем пришел и возвращаюсь в подвал.

Долго вяжу прочный узел дрожащими пальцами, перебрасываю веревку через перекладину и усмехаюсь. А в фильмах всегда еще мыло идет в комплекте…

Забираюсь на стул, покачнувшись в сторону на сломанной ножке, набрасываю петлю на шею, затянув потуже, и переставляю правую ногу вперед, в пустоту…

В голове снова противно стучит. Набирает скорость, увеличивает громкость, и только тряхнув пару раз из стороны в сторону, понимаю, что это не в голове, а наверху…

— Хм… даже сдохнуть по-человечески не дадут…

Удары не прекращаются, а в голове голос… вроде мой, а вроде и не мой…

А если это Тим…?

Быстро сбрасываю с шеи веревку и ползу наверх.

— Это Тим… точно Тим… сейчас скажет, что ошибся… нашел её, и она живая…

От своего одержимого шепота самому страшно становится… Так не бывает… Так не ошибаются… Не когда грудь зашита после вскрытия и трупные пятна по рукам… А всё равно ползу…

Распахиваю дверь и слышу громкий вскрик. Девушка зажимает руками рот, а её глаза… она будто мертвеца увидела. Хотя… почему «будто»?

— Ты кто? — Хриплю, а она осматривает меня с ног до головы и молчит. — Тогда пока! — Захлопываю дверь перед её носом, но слышу голос:

— Я Наташа… из больницы… помнишь меня?

Точно… медсестра…

Открываю дверь и жду.

— Боже… Что с тобой… Я это… я сейчас….

Делает пару шагов назад, спотыкается о мешок цемента, падает через него, но глаз от меня не отрывает:

— Ты только не уходи… стой так! — Выставляет перед собой руки и ползком двигается назад. Поднимается на ноги, бежит к какой-то раздолбанной машине, копошится пару минут и, не закрыв дверь, сразу же несется обратно.

В руках чемодан с красным крестом…

Протискивается сбоку, оказавшись внутри дома, аккуратно прикрывает дверь, бережно берет за руку и ведет, куда глаза глядят.

Слегка теряется от увиденной разрухи вокруг, но находит в углу завалы из мешков и просит меня пройти к ним. Помогает сесть, а сама на корточки опускается. Раскрывает свой чемоданчик и извлекает какие-то баночки, бутылочки, вату, бинты и множество таблетки.

— Так… сейчас… — Вертит головой, и быстро куда-то уходит.

Отдаленно слышу её голос, который перемещается. Девушка что-то ищет по всем помещениям, но, видимо, безрезультатно.

— Говорю, вода в доме есть? — Заглядывает ко мне, а я лишь киваю.

Сросся с мешками, будто одно целое. Такая усталость накатила, что слова сказать не могу.

Она понимающе кивает и опять скрывается за углом.

Резко распахиваю глаза от чужого прикосновения, и только сейчас понимаю, что уснул.

Осматриваю себя, пока Наташа метушится рядом. Быстрая, однако, уже почти все раны обработала.

Подносит к моим губам какую-то таблетку, и я покорно глотаю её, даже не спросив, что это за дрянь.

— Тебя нужно увезти отсюда, Влад… Здесь холодно и даже прилечь негде.

Смотрю на нее, и обдумываю, как бы попросить её свалить и закончить начатое дело.

— Давай, поднимайся. — Тянет на себя, а я ничего и сказать не могу. Не знаю, что за таблетку я сожрал не спросив, но рубит она чуть ли не с первых минут.

Вдыхаю вкусный аромат, а когда разлепляю глаза, девушка переминается с ноги на ногу около кровати, в руках держа дымящуюся тарелку.

— Тебе нужно поесть, а потом я промою раны.

Похоже, её устраивает, что я всё время молчу. Если не ошибаюсь, она притащила меня к себе домой. Какая-то захудалая однушка на отшибе, со скромным ремонтом.

Закончив с перевязками, девушка не спешит уходить. Сопит, и искоса поглядывает на меня.

— Что? — Хриплым, от долгого молчания, голосом спрашиваю.

— Послушай… я не знаю, что там у тебя случилось, но… дай