Мы, читатель, все время пишем о том, как наш воображаемый Верховный то и дело ломает сопротивление старой генеральской верхушки, заставляя принимать новшества. То и дело он ставит на военных-«еретиков».

Без этого, увы, нам победы в прошлой холодной войне завоевать не удалось бы. К сожалению, в привычной нам реальности «Буря в пустыне» показала ограниченность и косность военной верхушки позднего СССР. Такая проблема действительно имела место. Откроем воспоминания бывшего командующего войсками Ракетно-космической обороны Вольтера Красковского «На службе неповторимой Отчизне». Прочтем его дневниковые записи за 1991 год (стиль и некоторые грамматические неправильности сохраняем, как в подлиннике):

«…4 июня в Главкомате войск ПВО прошла научная конференция по боевым действиям в зоне Персидского залива, а 6 июня по этому же вопросу конференция в Министерстве обороны. Говорилось много полезного, намечалась перспектива развития Вооруженных Сил с учетом опыта войны, однако всем этим планам уже не суждено было сбыться. На конференции были оглашены уточненные данные об операции «Буря в пустыне». По продолжительности она заняла 40 дней, из которых 36 дней длилась воздушная операция. Потери в многонациональных силах (США и их союзниках) составили:

– 750 человек, в том числе американцев – 350 человек;

– в вооружении ВВС США – 68 самолетов и 26 вертолетов.

В вооружении Ирака – 510 самолетов и вертолетов (478 и 32).

США произвели пусков КР типа «Томагавк» – 316, в том числе с кораблей – 276 и с подводных лодок – 40. Иракцы произвели пуски баллистических ракет «СКАД» всего 133, из них достигли цели – 80, было сбито – 46.

Была проведена операция по сосредоточению войск многонациональных сил (МНС) «Щит в пустыне» с производством 320 самолето-вылетов ВТА ВВС и 150 самолето-вылетов гражданской авиации. Привлекалось к переброске 120 кораблей. Всего было сосредоточено около 700 тысяч человек, 3170 самолетов, 150 боевых кораблей, в том числе 7 авианосцев и 2 линейных корабля. В эту войну было вовлечено 35 государств, непосредственное участие своими силами принимало 11 государств.

Наиболее ярким и глубоким по анализу был доклад начальника Академии Генштаба генерал-полковника И. Н. Родионова. Он сделал объективную оценку обороноспособности СССР после ликвидации Варшавского договора. Говорил о нашем ослаблении, сдвиге границ и других последствиях.

Сценарий возможного нападения на СССР становился похожим на отработанную схему нападения американцами в Персидском заливе. Генерал Родионов подтвердил возросшее значение системы ПВО. Попытался изложить приоритетность развития видов ВС и отдельных родов войск, в том числе космических систем. Это был, к сожалению, один из немногих представителей сухопутных войск, понимающий роль и место системы ПВО страны в современных войнах.

В заключительном выступлении министр обороны маршал Д. Язов сказал, что впервые в войне применялись космические силы. США добились разрушения Варшавского договора, они заговорили о «новом порядке» в мире. Создают силы быстрого реагирования, укрепляют НАТО, во всем добиваются для себя преимуществ, стремясь ослабить СССР и т. д. Министр прекрасно понимал, что происходит. Жаль только, что дальше понимания он не шел. Говоря о чисто военной стороне выводов из оценки войны в зоне Персидского залива в докладах большинства выступающих, приоритетность снова отводилась Сухопутным войскам. Сломить наших сухопутчиков в этом отношении было не под силу не только логикой теории, но и опытом современной войны…»

То есть сапоги, как и во времена Каманина, так и остались сапогами, так и ни черта не поняв. На космические вызовы они по-прежнему пытались отвечать танками и мотострелками.

Давным-давно, в 1889 году, американский адмирал Альфред Тайер Мэхэн выпустил классический труд «Влияние морской силы на историю». Есть в его предисловии замечательные, провидческие строки:

«…Перемены в тактике имели место после перемен в оружии – что необходимо должно быть – но … промежутки между такими переменами были несообразно долги. Это несомненно происходит оттого, что усовершенствования в оружии суть продукты энергии одного или двух человек, тогда как перемены в тактике должны преодолеть инертность целого консервативного класса людей, которая является здесь большим злом. Оно может быть излечено только открытым признанием каждой сцены, тщательным изучением положительных и отрицательных свойств нового корабля или оружия и последующим приспособлением метода пользования им к этим свойствам. История указывает на тщетность надежды, что люди, посвятившие себя военной профессии, вообще говоря, отнесутся к изложенным истинам с должным вниманием…»

Мэхэн, увы, прав. Профессиональные военные, особенно в больших чинах, думать о будущей войне не любят. Это как правило. Они держатся за старые представления. Во времена Мэхэна они норовили послать по-наполеоновски плотные колонны пехоты под убийственный огонь дальнобойных скорострельных винтовок, нарезной артиллерии и картечниц-гэтлингов – так, как будто войны по-прежнему ведутся кремневыми гладкоствольными ружьями (один выстрел в минуту) и примитивными пушками, что палят ядрами. Сто лет спустя они все еще думали выигрывать сражения танками, не понимая, какие перемены несут спутники и высокоточное оружие. Генералы слишком много думают о том, чтобы сохранить свои посты, высокое жалованье и огромную пенсию. Они слишком часто превращаются в нерешительных чиновников, не любящих никаких перемен. Им некогда размышлять о проблемах и путях побед в грядущих боях. Они норовят забыть принцип победы, гласящий: всегда ищи новое, опережая вероятного противника. Принцип, сформулированный одним из основоположников стратегии молниеносных побед и нетривиального действия – принцип Александра Суворова, гласящий: «Удивил – победил!»

Недавняя история знает всего два примера генералов, коих жизнь заставила заглядывать в грядущее и воплощать в жизнь то, что еще вчера считалось фантастикой. Первый – немцы, которые после поражения в Первой мировой подхватили советскую идею «глубокой операции», прочитали труды Буденного и Триандафиллова и создали стратегию молниеносных войн. Совершили революцию в военном деле (РВД). Второй пример: та РВД, что начали американские генералы после поражения во Вьетнамской войне (1964–1975 гг.) и до сих пор ее не закончили. Революция, принесшая войну космическую, децентрализованную. Невероятно быструю и «снайперскую», сетевую и высокотехнологичную. И хотя многие сегодня норовят назвать США «Пиндостаном», торопясь их похоронить, надо заметить: янки – опаснейшие военные противники. Их генералитет, в отличие от нашего (и не только нашего), не боится идти на смелые эксперименты и давать волю воображению. Высшее руководство не только не мешает поискам военных и не наказывает за дерзкие искания, но и всячески их поощряет. Американские генералы озабочены не только урыванием большего куска из бюджета, не только своими жалованьями и привилегиями – в этом они вполне похожи на нашу военщину – они при этом любят играть в войну! Они при всем том успевают интересоваться научно-техническими новинками, получают второе образование помимо военного. Как правило – из области науки. Физики, математики, психологии…