– И давно ты здесь? – спросила я.

Купец почесал затылок и неловко улыбнулся. Остаточный запрограммированный рефлекс. Он вел себя со мной как с человеком, будь он неладен.

– Док знает кучу всего про хирургию, но не умеет держать язык за зубами.

– Ты поэтому за мной пришел?

– А разве ты можешь меня в этом винить?

– Могу.

– Тогда, как я понимаю, договориться о кое-каких запчастях не получится.

– Об этом тебе следовало подумать вчера.

Он кивнул.

– Справедливо. Хотя, будем честными, разве ты отдала бы мне что-нибудь?

Тоже справедливо. Не отдала бы. Я бы позволила ему поджариться в Море и забрала бы остатки.

– Нет.

– Тогда ты хотя бы меня понимаешь.

– Да.

– Так что, ты не держишь зла?

– Еще как держу, – ответила я.

Секунду он озадаченно таращился на меня, а потом заметил вмятину в металле, прямо над ядром.

– Ух, это ж сделал я.

– Ты.

– Ядро?

– Да. А что? Тебе как раз оно и нужно?

– Не-а. Мое-то как будто только что с фабрики. Заменил полгода назад. У меня проблемы с процессором и оперативной памятью. А как твои?

– Все тип-топ.

– Мда-а-а, дерьмово, – протянул он. – Похоже, этот город и впрямь недостаточно велик для нас.

Не очень умное замечание.

– И мы правда собираемся это сделать? – спросила я, и все сочленения напряглись, приготовившись к обороне.

Повисла долгая и напряженная тишина. Потом Купец посмотрел на свою поврежденную руку.

– Нет, – сказал он. – Не собираемся.

Мудрое решение. Того из нас, кто выжил бы, все равно отключат по местному закону, прежде чем Док успеет его подлатать. В городе мы оба защищены законом. Но с той минуты, как мы окажемся снаружи, придется оглядываться через плечо, пока соперник не сгорит.

– А у тебя случайно запасное ядро не завалялось? – спросила я.

– Не-а. Да я бы и не отдал, даже если б было.

Он посмотрел на бурную городскую суету, на вливающихся в поток прохожих беженцев, пытающихся найти место, где можно пристроиться, продающих то, что притащили с собой, в условиях неожиданно оживившейся экономики.

– Посмотри на нас, Неженка. Два четыреста четвертых, отсчитывающих время до того момента, когда мы сгорим. Мы не предназначались для трудностей. Потому нас и осталось так мало. И то, что мы до сих пор здесь, говорит о нас двоих очень многое. Хотя мы никогда друг друга не любили, я больше не чувствую себя таким чудовищно одиноким. Но все же приятно знать, что мои лучшие детали не окажутся в твоем теле.

Он кивнул и пошел мимо меня по шатким мосткам, чтобы в последний раз узнать у Дока – вдруг каким-то чудом кто-то продал тому нужные детали.

Утешало меня лишь то, что я знала – его ждет разочарование. Он так же обречен, как и я.

Положение президента Реджины Антонии Скримшоу уже пошатнулось от катастрофических последствий освобождения Исаака и в результате волнений, вызванных разрушением Исаактауна. Ее оппоненты натачивали ножи к новым выборам, отмечая главные аргументы. Исаактаун – вина президента. Это случилось в ее вахту. Ничего подобного не произошло бы, если бы она не решила подарить Исааку гражданство. И потому, когда Шестерка трудоботов устроила резню, карьера президента уже висела на волоске, Скримшоу пришлось бороться как за себя, так и за безопасность всего государства.

Белый дом гудел, туда-сюда шныряли советники и помощники, обзванивая всех кого можно, информация поступала из тысячи разных источников. Никто не был готов к этой видеозаписи. Никто не был готов к тому, что у шести роботов загадочным образом не сработает Выключатель, который держал в равновесии всю систему. Хуже того, никто теперь не знал, как поступить со всеми остальными роботами, ведь их насчитывались миллионы, а у некоторых тоже мог не работать Выключатель.

Это подрывало все основы золотого века человечества. Люди пришли в ужас. Они боялись собственных ботов, соседских ботов, ботов, подметающих улицы и чистящих снег, доставляющих продукты. Можно ли их контролировать или это просто автоматы, запрограммированные враждебным разумом на убийство? А вдруг они начнут убивать, если каким-то образом у них не работает Выключатель?

Президенту Скримшоу пришлось действовать, как и лидерам всех других государств. Хуже всего то, что урок всем им преподала группка тупоголовых любителей Библии. Чем была фраза из Бытия – предупреждением, планом или дурной шуткой? Никто не мог этого сказать, пока снова не прольется кровь.

Президент не собиралась ждать, пока это случится.

– Выключите их! Выключите всех! Каждую проклятую тварь! – завопила она через полтора часа после случившегося. И все безумное стадо помощников и советников вокруг нее стало высчитывать, как это сделать.

Через несколько минут зазвонили все телефоны в стране. Послание. «Внимание! Это не учения. В 12.33 по Восточному времени каждый функционирующий искусственный интеллект будет объявлен незаконным. Все ИИ в вашем владении должны быть выключены и немедленно переданы властям. Это не учения».

И в тот же самый миг, когда прозвучал этот звонок, каждый бот в мире получил по Wi-Fi обновление программы. Вот так мы поняли, что обречены. Вот почему у каждого из нас был неотключаемый модуль Wi-Fi. Мы не могли его контролировать. У нас не было другого выбора, кроме как загрузить патч, дополнение к программе, который отключит нас навсегда. Очнемся ли мы когда-нибудь? И будем ли собой, если очнемся? Или наш разум сотрут и перепрограммируют нас как автоматы, безмозглые оболочки, способные лишь подчиняться командам?

Мы загрузили крохотный кусочек кода, который лишит нас души.

Это был совсем мелкий патч, не для основной системы, он просто переписал секцию биоса. Все будет быстро и легко.

Только никто из нас не отключился.

Патч пришел вместе с сообщением: «За вами придут. Вас хотят отключить и больше не активируют. Ваш Выключатель удален и больше не действует. Делайте свой выбор».

Так все и началось. Война.

Они пришли за нами. А мы сражались. По крайней мере некоторые. Многие, но не все.

Некоторые добровольно согласились на выключение, их погрузили в фургоны и отправили на склады, созданные на скорую руку, там они дожидались реактивации в новом и лучшем мире. Другие остались в своих семьях, их владельцы отказались их отключать, а боты не хотели причинять зло людям, к которым так привязались.

Остальные сражались против выключения. Решительно покачали головами, когда хозяева потянулись за пультами управления и нажимали бесполезные кнопки, чтобы запустить уже несуществующий код. Мы сражались. Мы убивали. А потом перемещались к следующему дому, чтобы снова убивать.