вылепляем… лапки… — говоря, он очень споро лепил эти самые крохотные лапки, и примазывал их к туловищу, — Ничего, что их получилось восемь… Или даже десять — зато теперь нашей помеси крысы с ящерицей (Или — со змеёй — ты выберешь, кто понравится!) легче будет проникать через препятствия, лазать по стенам, и заворачивать за углы, охотясь…

Сэра несмело потрогала, а затем и взяла в руки странную штуковину, положенную перед ней. Весила она… Вполне себе прилично — протопаста оказалась явно тяжелей теста.

А уж выглядела… Непривычно. Странно. Но! Похоже, если профессору удастся эту тварюгу оживить, та запросто справится с поставленной задачей проникновения… Куда угодно! Да и бегать, наверное, сможет — будь здоров!

— Тебе уже наверное говорили, что мы, Маги, стараемся не расходовать силу и энергию нашего организма зря? — она покивала, — Ну так вот. Сейчас мы постараемся максимально, как это говорится, приблизить нашу модель к реальности! То есть — вживить внутрь позвоночник со всеми нужными костями — каркас, так сказать, кровеносную и нервную систему, кишки, желудок, глаза. И, конечно, мозг! Ну, должна же эта чудная малышка соображать, что делает!

Сэра смотрела на «чудную малышку» не без отвращения, профессор же, кажется, налюбоваться не мог на непривычно выглядящее и даже, скорее, уродливое, создание:

— Потому что чем ближе к настоящему организму получится наше животное, тем меньше сил… А иногда — и вообще без всяких усилий с нашей стороны, будет поддерживаться его жизнь! Автоматический, так сказать, гомеостаз… Смотри и запоминай!

— Режим прозрачности! — щелчок пальцами, и вдруг туловище лежащей на столе скульптуры стало прозрачным. — Теперь — кости! — профессор приблизил указательный палец к голове создания, и Сэра увидела, как внутри туловища очень быстро возник вначале тонкий, а затем — и весьма приличный череп, от которого медленно, следуя за пальцем профессора, потянулся к хвосту позвоночный столб, с секциями, разделяемыми хрящами. В местах крепления лапок палец учителя приостанавливался, и образовывалось что-то вроде плечевого пояса — с костями не то плеч, не то — бёдер, голеней, и совсем крохотных пальчиков, — Главное — не переборщить! Ну… например, так!

Профессорский палец застыл над одной из лапок-ножек, и она увидала, как кости утолщаются, утолщаются… И вот они уже вылезли наружу, прорвав кожу — если можно так сказать о поверхности протопасты.

— Исправлять такое всегда трудней! — профессор вынул из-за спины вторую руку, и теперь орудовал её указательным пальцем, — Запомни — одним — правшам! — удобней создавать правой, соответственно, рукой, левшам, значит — наоборот. Но в любом случае — вторая рука — для анти-действий! То есть — для… Как бы стирания!

Действительно, он очень ловко, словно обычной резинкой — карандашные линии, стирал-истончал излишки кости. И вот уже перед ней — «нормальная» конечность!

— Обратите внимание, уважаемая… э-э… Сэра (Вот это да — он так увлёкся, что похоже, опять забыл, как её имя!) — я всё делаю молча! Конечно существует школа профессора Холмстеда… Они там все свои манипуляции сопровождают словами и заклинаниями… Но лично я считаю — всё это вздор! Ну — вы же видели: всё прекрасно делается одним напряжением мысли! А ещё… Не всегда у мага бывает возможность громко говорить! А то и просто — говорить…

Между тем под другим его умелым пальцем по организму твари теперь разрасталась сеть из ветвящихся тонких, и толстых голубоватых нитей — нервная система. На этот раз глаза, уши и ноздри возникли в самом конце. И оказались они не маленькими! Впрочем, наверное, в строгом соответствии с планом? И точно!..

— Вот так. Поскольку нашей зверушке предстоит в основном работать в темноте, дадим ей глазки… И ушки… побольше. И нюх — получше… Вот смотри: я нервных окончаний в ноздрях делаю много, и сами ноздри — к мозгу поближе… Теперь — лёгкие: чтобы втягивать воздух… Годится. Ну, теперь только когти и зубы!

Когти выросли из кончиков пальцев, зубы — прямо из челюстей. Профессор перевернул кисть тыльной стороной, на которой обозначились набрякшие вены и сосуды:

— Теперь — желудочно-кишечный тракт… (Вот, кстати: для всего этого нужно как следует знать анатомию… И — не только человеческого тела…) Ага, порядок. — Сэра видела, что петельки кишок проходят, словно спутанное спагетти, по всей длине туловища, и выход для них профессор устроил не в самом конце его, а почти сразу за последней парой лапок — ну правильно, как у рыб… Или любых других позвоночных.

— На кровеносную систему нужно обратить особое внимание… Потому что дашь слишком большое сердце — и малышка будет искать, чего бы поесть, каждые десять минут: чтоб питать только его работу. А дашь маленькое — ходить… то есть — даже ползать не сможет — задохнётся! Кислород ведь, сели помнишь, разносится кровью. Ну, конечно, и питательные вещества тоже… — сердце профессор сделал с напёрсток, — Вот. Примерно одна шестидесятая от объёма тела. Ну, или от массы — кому как удобней считать.

Сэра придирчиво пронаблюдала, как сеть капилляров и сосудов потолще пронизала всё удлиненное тельце вплоть до кончиков когтей.

— И, так сказать, в завершение — кожа и шерсть! — они возникли под воздействием ладони.

— Видишь? Указательный — лично я применяю для костей. Средний — нервная система. Безымянный — кишки и… Хм-м… Выделительная система! Вот так. Мизинец — кровеносная… Н-да. Ты, если у тебя по-другому устроены… э-э… Нервы, можешь… э-э… использовать другие пальцы.

— Простите, профессор… А для чего — большой? И локоть?

— Большой?… Э-э… — он словно замялся на секунду. — Ну, для половых органов. Но тебе пока это не нужно! Ты же не хочешь, чтобы выдуманные тобой монстрики ещё и плодились? Их обычно очень трудно убедить не… Хм. И отлавливать молодняк, если они… Ну, словом, пока лучше не пользуйся! Так, на чём это я…

— На шкуре и шерсти.

— А, верно. А шкура и шерсть — лучше всего делаются ладонью. Вот так… Всё. Теперь — оживление! — она про себя подумала, что очень ловко он отвертелся от объяснения функций локтя… Ничего — сама как-нибудь узнает! Видела же, что он… Пользовался.

Профессор Андервуд между тем опять взял в руки снова ставшее непрозрачным под шерстью туловище. Сэре показалось, что он сделал это не без трепета… Чёрт! Он, похоже, сдерживает свои отцовские эмоции! Словно перед ним не уродливая волосатая кишка с десятью лапами, а, а… Нежно любимая дочь!

Леший его задери, а может — так и есть?!

Интересно, если (Нет! Не если — а — когда!) ей удастся изготовить хотя бы что-то живое, не будет ли она