Но как узнать — не попробовав? А пока — посмотрим!

Профессор достал крохотный кривой, словно коготь велоцераптора (Ну, как тут не вспомнить культовый «Парк Юрского периода!»), ножичек с костяной рукоятью, и слегка порезал себе кисть у большого пальца:

— Для столь маленькой крысозмеи нужно совсем чуть-чуть — буквально каплю!

Он капнул стёкшей по кисти карминной капелькой на голову созданного монстра.

Сэра не могла не отметить, что шрамов от таких, явно частых, манипуляций, так много, что они буквально сливаются в белесоватые сплошные пятна на обеих руках…

А дороговато, похоже, обходятся «подсобные» зверушки!

— Я, Андервуд, приказываю тебе: оживи!

Секунды две ничего не происходило. Затем открылись щёлочки, а затем — и распахнулись во всю ширь чёрные бусины глаз размером с её ноготь! И вот уже существо, чутко прядая во все стороны волосатыми треугольными ушами, доверчиво лижет раздвоенным языком ранку, полностью уничтожая царапину на руке профессора, а тот блаженно улыбается, буквально лучась отцовской гордостью:

— Ах ты, моя маленькая! Ну, иди, иди к папочке! — малышка, словно и правда, понимая, полезла, цепляясь острыми коготками, по рукаву. А затем — разлеглась на спине профессора, свесившись по обе стороны шеи — ну прямо горжетка! Сэра-таки почесала затылок.

Сделанное профессором впечатлило её.

Судя по всему, профессор это понял. Потому что надулся, словно индюк перед новой индюшкой в птичнике:

— А теперь, уважаемая Сэра — подробней о технике. Вот другой кусок протомассы. Попробуйте-ка изготовить теперь вы… Любое животное, которое придумаете! Ну, или — для начальных занятий это допускается! — хотя бы любое из уже существующих!

Фиг вам, уважаемый профессор, из «уже существующих»! — думала она про себя, закусив от старания губу, и потея от усилий — протомасса оказалась далеко не столь пластична, как пластилин! — и тщательно вылепляя и тут же подправляя пришедший на ум образ.

Однако поскольку «ваянием» она никогда не занималась, сопение и чертыхания про себя хоть к чему-то ощутимо конкретному привели лишь через добрых полчаса.

От напряжения она вздыхала и поминутно утирала предплечьем пот со лба. Губы, как обычно делала, когда особенно старательно над чем-то работала, старалась не кусать: вредная привычка!.. А ещё приходилось шмыгать почему-то жутко зачесавшимся носом.

Профессор не вмешивался, иногда наблюдая за формируемым телом, а иногда подкармливая свою «горжетку» неизвестно откуда (Может — прямо из воздуха! — это же Авалон!) доставаемыми кусочками сахара. Зверушка тотчас принималась самозабвенно грызть их, даже зажмуривая от удовольствия глаза, и профессор щурился вместе с ней, довольно почёсывая пушистое коричневое брюшко.

Для удержания тонких кожистых крыльев Сэре всё равно пришлось использовать несколько прутиков из метлы, отдыхавшей в углу. Профессор ухмыльнулся:

— Не забудь пополнить новыми палочками! А то летать будет труднее…

— Так мне ещё придётся и летать на ней?!

— Придётся. Но уж этому тебя обучать, к счастью, буду не я… Не отвлекайся.

Снова сосредоточившись, она придала симметрию своему детищу. Словно в замедленном фильме оно всё отчётливей возникало перед ней: огромные передние лапы-крылья, на локти-колени которых можно было и удобно опираться при ходьбе, и по деревьям лазать (Вот: тут будут коготки!) тонкая перепонка, соединяющая полётную плоскость с задними, более короткими лапами. Мордочка нужна покороче… От плоского и хлопающего по воде хвоста оригинала она решила отказаться — он вряд ли поможет в полёте…

Сэра подумала, что, оказывается, вполне может понять мистера Андервуда — странная внешне, но вполне адекватная, и с юмором, зверушка, начала нравиться и ей…

Но вот её создание и готово. Профессор, увидев, что она удовлетворённо выдохнула и поставила скульптуру на центр стола, решил уточнить:

— Уважаемая Сэра… Для каких целей вы собираетесь использовать вашего… э-э Зверя?

— Я… э-э… Собиралась использовать его для «нанесения ущерба возможному противнику и его инфраструктурам», как это говорят военные… Ну, примерно так говорил наш военрук. Правда, его надо бы сделать раза в два побольше. Чтобы зубы, стало быть, могли перегрызать электрокабели, и… Ну, там, газовые трубы. Водопровод… Словом, всё, что можно перегрызть и испортить у врага в тылу! Чтобы заводы, делающее оружие, встали!

— Надо же… Хм. Ах, Сэра… Я вижу, пропаганда оставила-таки на тебе отпечаток. Это создание — должно действовать против тылов Армии США?

— Ну… Типа того. Да, я хотела бы навредить им посильней! Они вон что сделали — с Украиной, Ираком, Югославией… Цены на нефть занижают. Сволочи безнаказанные! Загребают жар чужими руками! — она приказала себе остановиться, и разжать кулачки. Но это оказалось труднее… В Донбассе всего несколько лет назад от обстрелов погибла её тётка — а она любила маленькую Евгению! То есть — действительно любила, а не делала вид — такие вещи всегда чувствуются… И когда та однажды гостила у неё целое лето, нежно баловала.

Не то, что родная мать!

Теперь профессор смотрел на неё. И совсем не так, как вначале. Пристально и словно проникая прямо в душу. И он первым отвёл глаза:

— Прости. Я видел смерть твоей тётки. Она глубоко опечалила тебя…

— Нет, профессор, не так! Она — пробудила во мне ненависть к!..

— Я понял, — он предостерегающе поднял руку, — Но! Имей в виду вот ещё что. Американцы сейчас на нашей стороне! Они-то как раз и помогают поддерживать тот Баланс, о котором тебе говорил уважаемый мэтр Администратор. То есть они — «плохие». Как и мы.

Однако! Это не помешает нам попробовать «довоплотить» твоё создание, и пробудить его к жизни! — он уже хитро улыбался, и даже потирал руки. — Я так чувствую, маленький диверсант получится что надо! Или… Это — самка?

Сэра удовлетворённо, с чувством добросовестно сделанного дела, рассматривала то, что сейчас, после почти двух часов осторожных манипулирований, и ежеминутных исправлений, лежало, наконец, на столе перед ними.

А жутковатенькая получилась штуковинка!

К бесхвостому, как у кургузой крысы, или, скорее, летучей мыши, тельцу, крепились перепончатые крылья, и немного непропорциональная голова: её пришлось сделать побольше, иначе там не поместились бы четыре огромных «долота» — мощные передние резцы, похоже, и впрямь смогли бы перегрызать всё, до чего добрался бы их обладатель!

— Хм-м… Однако! Ну и как ты его обозначишь, это существо?

— Летучий бобёр.

— Надо же… — профессор автоматически покивал, — Да, вполне, вполне… А что навело тебя на такую… Конструкцию?

— Будете смеяться, профессор, но — волнистые попугайчики! У тётки… Там, в Донбассе — как раз жили такие. Ну так они — вернее, самочка! — изгрызли весь деревянный каркас клетки! И тётка так и называла их — летучие бобры! Я и подумала, что — действительно, будь