Кэп знал. Уэнлесс говорил ему это тысячу раз. Но отвечатьнужды не было; нынешним утром красноречие Уэнлесса расцвело вовсю. И Кэп готов былслушать... в последний раз. Пусть старик подержится за биту. Для Уэнлесса этопоследний матч.

– Да, правда, – ответил Уэнлесс самому себе. – Он активенпри биологической обратной связи, он активен в состоянии глубокого сна, и людис поврежденным гипофизом редко спят нормально. Люди с поврежденным гипофизомочень часто подвергаются риску опухолей на мозге и лейкемии. Это – гипофиз,капитан Холлистер. Если говорить об эволюции, старейша эндокринная железа вчеловеческом организме. В подростковом возрасте она выделяет в кровяной токсвой секрет в количестве, во много раз превосходящем собственный вес. Эточрезвычайно важная железа, чрезвычайно таинственная железа. Если бы я верил всуществование человеческой души, капитан Холлистер, я бы сказал, что она находитсяв гипофизе.

Кэп ухмыльнулся.

– Мы это знаем, – сказал Уэнлесс, – и знаем, что «лот шесть»каким-то образом изменил физическое строение гипофиза лиц, участвовавших вэксперименте. Даже вашего так называемого «тихого» Джеймса Ричардсона. Чрезвычайноважно: из способностей девочки мы можем это вывести, что он каким-то образомизменяет и хромосомную структуру... и что изменения в гипофизе могут привести кподлинной мутации.

– Ей был передан Х-фактор.

– Нет, – сказал Уэнлесс. – Это одна из многих вещей, которыевы не можете понять, капитан Холлистер. Эндрю Макти стал Х-фактором послеэксперимента. Виктория Томлинсон стала У-фактором – она тоже изменилась, но нев такой степени, как ее муж. У этой женщины появилась слаба телекинетическаяспособность. У мужчины возникли среднего уровн способности подчинять психикудругих. Девочка, однако... Девочка, капитан Холлистер... Что она? По-настоящемумы не знаем. Она – Z-фактор.

– Мы намереваемся это узнать, – мягко сказал Кэп. Теперь обауголка рта Уэнлесса кривились в презрительной усмешке.

– Вы намереваетесь узнать, – повторил он. – Да, если будетенастойчивы, то, конечно, сможете... вы слепые, одержимые болваны. – Он намгновение закрыл глаза и прикрыл их рукой. Кэп спокойно наблюдал за ним.Уэнлесс сказал:

– Одно вы уже знаете. Она зажигает огонь.

– Да.

– Вы предполагаете, что она унаследовала телекинетическуюэнергию матери. Во всяком случае, вы это сильно подозреваете.

– Да.

– Когда она была совсем маленьким ребенком, то вовсе немогла контролировать эти... эти таланты – не найду лучшего слова.

– Маленький ребенок не в состоянии контролироватьсобственный мочевой пузырь, – сказал Кэп, прибегая к одному из примеров,содержавшихся в досье. – Но когда ребенок вырастает...

– Да, да, я знаком с подобной аналогией. Но и с болеевзрослым ребенком могут происходить неожиданности.

Кэп ответил, улыбаясь:

– Мы собираемся держать ее в комнате с огнеупорными стенами.

– В камере.

Кэп сказал, все еще улыбаясь:

– Если это вам больше нравится.

– Я предлагаю вам такой вывод, – сказал Уэнлесс. – Она нелюбит пользоваться своей способностью. Она напугана, и этот страх был внушен ейвполне сознательно. Я приведу аналогичный пример. Ребенок моего брата. В домебыли спички. Фредди хотелось играть с ними. Зажигать, а затем гасить. «Здорово,здорово», – говорил он. Брат решил выработать стереотип поведения. Запугатьребенка так, чтобы он никогда больше не играл со спичками. Он сказал ему, чтоголовки спичек из серы и от них его зубы сгниют и выпадут. Что смотреть нагорящие спички нельзя – можно ослепнуть. И, наконец, он мгновение подержалладонь Фредди над зажженной спичкой и обжег ее.

– Ваш брат, – пробормотал Кэп, – просто настоящий гений.

– Лучше небольшое красное пятно на руке мальчика, чемребенок в палате для обожженных, весь во влажных повязках, с ожогами третьейстепени на большей части кожи, – сказал Уэнлесс угрюмо.

– Лучше убирать спички от детей.

– А вы можете убрать от Чарлин Макги ее спички? – спросилУэнлесс.

Кэп медленно кивнул:

– В этом есть кое-какой резон, но...

– Спросите себя, капитан Холлистер: как тяжело пришлосьЭндрю и Виктории Макги, когда их ребенок был совсем крошкой? Опоздали смолочной бутылочкой. Ребенок плачет. Одновременно один из игрушечных зверьковпрямо там, в кроватке рядом с ней вспыхивает дымным пламенем. Испачканапеленка. Детка плачет. Через мгновение грязное белье в корзине загорается. Увас есть отчеты, капитан Холлистер; вы знаете, что было в том доме.Огнетушитель и индикатор дыма в каждой комнате. А однажды загорелись еесобственные волосы, капитан Холлистер; родители вошли к ней в комнату иувидели, что она стоит в своей кроватке и плачет, а волосы горят.

– Да, – сказал Кэп, – это, должно быть, заставляло ихчертовски нервничать.

– Понимаете, – сказал Уэнлесс, – они учили ее не толькопроситься на горшок, они учили ее еще на зажигать огонь.

– Противопожарные учения, – задумчиво произнес Кэп.

– А это означает, что, как мой брат у своего сына Фредди,они выработали у нее стереотип поведения. Вы привели эту аналогию, капитанХоллистер, так давайте рассмотрим ее на минуточку. Что такое учить проситься нагоршок? Выработать привычку – просто и ясно. – Внезапно голос старика взвилсядо невероятно высокого, дрожащего дисканта, стал голосом женщины, бранящейребенка. Кэп наблюдал со смесью удивления и отвращения.

– Ты паршивая девчонка! – кричал Уэнлесс. – Посмотри, чтонаделала! Нехорошо, детка, видишь, как противно? Нехорошо делать в штанишки!Разве взрослые делают в свои штанишки? Делай в горшочек, детка, в горшочек.

– Прошу вас... – страдальчески произнес Кэп.

– Так создается стереотип поведения, – сказал Уэнлесс. –Обучить личному туалету – значит обратить внимание ребенка на его собственныеотправления таким образом, чтобы он увидел, сравнивая с поведением других, чтоименно плохо в его поступке. Вы можете спросить, насколько прочно укореняетсяэтот комплекс в ребенке? Тот же вопрос задал себе Ричард Дэмон изВашингтонского университета и для выяснения его провел эксперимент. Он объявило наборе пятидесяти добровольцев среди студентов. Накачал их содовой водой имолоком, пока им всем стало невмоготу. Спустя какое-то время он сказал им, чтоон их отпустит, если они сделают... в штаны.

– Отвратительно, – сказал громко Кэп, чувствуя подступающуютошноту. – Это не опыт, а упражнение в дегенеративности.