Под утро они въехали в Галсончу и, остановившись возле первого дома, посигналили.

В воротах появился заспанный подросток. Опустив стекло, Джин поманил его пальцем. Однако парень не спешил к джипу, в котором сидели одетые в полувоенную форму бородачи. Развернувшись во двор, он что-то крикнул. Вскоре рядом с ним появился молодой мужчина, судя по возрасту, брат.

– Здравствуй, – Джин вышел из машины и, оглядев улицу, упер руки в бока. – В селе есть русские?

– Нет, – парень покачал головой.

– Не знаешь, кто хочет такого красавца? – Джин постучал по капоту «Вранглера». – Нам нужны деньги.

– Он, наверное, очень дорогой? – Парень нерешительно подошел ближе. – Здесь мало людей, у которых есть возможность купить такую тачку.

– Скажи, к кому обратиться? – Джин перевел взгляд на вышедшего за ворота седого мужчину. – Мы заплатим, если продадим.

– А вдруг вы просто решили таким способом найти тех, у кого есть чем поживиться? – не здороваясь, спросил мужчина и, сощурившись, уставился в глаза Джину.

– Нас всего четверо, – Джин показал на оставшихся сидеть в джипе спецназовцев. – Вас целое село мужчин. Что может сделать вам горстка измотанных войной людей?

– Идите в дом, – мужчина махнул рукой безучастно стоящим парням, а сам вновь повернулся к Джину: – Вы не местные. Я в округе всех знаю. Как докажете, что машина не угнана?

– Доверенность генеральная есть, – Джин с шумом перевел дыхание. – Скажи, кто ее смотреть будет? Ворованная, не ворованная. Любой документ можно сейчас купить…

– Нет, – мужчина категорически покачал головой и, не прощаясь, направился обратно.

После Галсончу разведчики засветились еще в двух селах. Находчивый Иса написал на листке бумаги «десять тысяч долларов» и прикрепил на лобовое стекло.

При виде цены многие качали головой, цокали языком. Были и такие, что крутили у виска пальцем, не опасаясь, что сидящие в машине люди могут обидеться и наказать за оскорбление.

– Вахид, – не выдержал Шаман, когда они выехали из очередного села и двинулись к конечной точке, – тебе не кажется, что мы, наоборот, напугали людей Большого? Ему наверняка покажется подозрительной наша суета. Так не принято делать дела.

– Главное, чтобы до слуха Цицаевых дошло, что тачку их отца пытаются продать в этом районе, – выдержав паузу, вызванную размышлениями над сказанным Шаманом, заговорил Джин. – Поверь, они начнут искать и джип, и тех, кто его угнал.

В сумерках подъехали к Гордали-Юрт.

Выбор Джина не случайно пал на это селение. Оно располагалось на склоне горы. Его северная окраина выходила к ручью, вдоль которого рос густой кустарник. Оставленный во дворах этой части темно-вишневый внедорожник будет хорошо виден из расположенных выше домов.

– Надо оставить его у самой бедной семьи, – неожиданно вновь заговорил он, шаря по опустевшим улицам взглядом. – Быстрее слухи разойдутся.

Наконец среди кирпичных, с высокими железными заборами домов Джин увидел саманное строение, укрывшееся за покосившейся изгородью.

– Давай туда! – толкнул он в бок сидящего за рулем Ису.

Хозяин дома, сравнительно молодой чеченец, лишенный глаза, без особых препирательств согласился на условия спецназовцев: сто долларов за три дня.

– Что дальше, Вахид? – обратился к Джину Иса, когда они отошли от селения, спустившись на полкилометра вдоль ручья.

– Надо возвращаться в Центора-Юрт, – ошарашил Джин.

От этих слов у Исы брови взлетели на середину лба, а Шаман удивленно хмыкнул.

– Мы поставили один капкан, – не обращая внимания на реакцию подчиненных, продолжал развивать свою мысль майор, – но шакалы появятся здесь лишь дня через три-четыре, – он поскреб грязными пальцами шею. – Пока весть о том, что машина в Гордали-Юрт, разлетится по округе и дойдет до ушей сыновей Цицаева, нужно попытаться найти там раненых боевиков.

– Если они есть, – грустно заметил Иса.

Перспектива возвращения его не радовала. Наверняка придется идти пешком. Он хотел еще что-то сказать, но его оборвал Шаман:

– Не перебивай, когда говорит старший. Совсем как русский стал!

Он произнес эту фразу таким тоном, что Джин воспринял замечание, сделанное Исе братом, как оскорбление в адрес боевых товарищей. Его лицо вмиг сделалось хмурым, брови съехались на переносице:

– Думай, прежде чем болтать языком…

– Я думал, – Шаман поправил ремень автомата, – но у нас при старшем брате…

– Я все понимаю, – занятый своими мыслями Джин отмахнулся. – Просто будь сейчас рядом кто-то из наших русских офицеров, это могло его обидеть.

Не все знают обычаи горцев, согласно которым младший брат не имеет права даже закурить в присутствии старшего или выпить, хотя такими пороками страдает очень малое количество чеченцев.

– Мы заимели в Центора-Юрте врага, – желая сменить тему и одновременно вывести вопрос дальнейших действий на общее обсуждение, напомнил Шаман.

– В селе, конечно, уже знают о том, что произошло в доме Цицаевых, но, кроме него, нас никто не видел. Тем более лица были скрыты масками. Выдать может лишь одежда, – задумчиво проговорил Джин.

– Как возвращаться будем? – покосившись на брата, не выдержал Иса.

– Я думаю заставить кого-то из местных нас подвезти, – хитро сощурившись, ответил Вахид. – Ведь мы теперь моджахеды.

– Среди тех, кто живет здесь, большинство сделают это с удовольствием, – согласился с ним Шаман.

Сумерки сменились практически непроглядной тьмой. Света висевшей где-то за горой луны и звезд хватало лишь на то, чтобы различить силуэт человека, и то не далее двух шагов. На ощупь перекусив холодной бараниной, разведчики направились обратно в село.

* * *

Продираясь сквозь заросли кустарника, то и дело рискуя лишиться глаз, натыкаясь на ветви деревьев, весь остаток ночи Крайнов упорно шел в сторону равнинной части. На рассвете, измученный постоянными подъемами и спусками, устроил привал. Из прихваченного у боевиков рюкзака достал банку тушенки. Повертев ее в руках, с досадой забросил обратно. Нож потерял, когда отбивался от собаки, теперь открывать было нечем. Хотя их учили в свое время использовать для этих целей даже крышку ствольной коробки. Но не хотелось возиться. Вынул «Сникерс» и, разодрав упаковку, принялся его жевать. В этих районах много небольших ручейков, и он не боялся жажды. Покончив с ним, направился дальше. Солнце, поднявшись над горизонтом, стало припекать. Бурно проведенные сутки и побои дали о себе знать. Ломило в затылке, голова кружилась. К горлу подступала тошнота.

«Все-таки неплохо они меня попинали», – ища взглядом место, где можно отдохнуть, с тоской подумал Крайнов и неожиданно повеселел, вспомнив глаза немцев в момент его избиения боевиками, сразу после пленения.