– Нет, сэр.

– Может, он упоминал о том, что хочет кого-то снова допросить? Может, он собирался с кем-нибудь повидаться?

– Да, – Клинг кивнул, – он обмолвился о лифтере. Сказал, что было бы неплохо еще раз с ним потолковать.

– Зачем?

– Еще раз уточнить показания, которые он нам дал. Речь идет о времени, когда к Тинке явился гость.

– Думаешь, Карелла поехал к нему?

– Я не знаю, сэр.

– Ты сам еще раз виделся с лифтером?

– Нет, сэр, мне не удалось его обнаружить.

– С вечера понедельника его больше никто не видел, – подал голос Мейер. – В рапорте Берта сказано, что лифтер ждал человека, представившегося Кареллой.

– Это правда? – Питер внимательно посмотрел на Клинга.

– Да, – кивнул Берт. – Только я думаю, это был не Стивен.

– Почему?

– Я все написал в рапорте.

– Мейер, ты его читал?

– Да.

– Твое мнение? – отрывисто спросил лейтенант.

– Я склонен согласиться с Бертом.

Бернс вышел из-за стола и замер у окна. Сцепив за спиной руки, он устремил взгляд вниз, на улицу.

– Ему что-то удалось нарыть – тут даже к гадалке не ходи, – тихо произнес он, будто беседуя сам с собой, – он что-то отыскал. Или кого-то. И потому погиб. – Он резко повернулся. – И ни один из вас не знает, куда он отправился из участка! Ни один, черт бы вас подрал! Даже человек, который был его напарником! – Питер вернулся к столу и сел. – Все свободны. Клинг, ты останься.

Детективы, задевая друг друга в тесном кабинете, устремились к выходу. Клинг, чувствуя себя не в своей тарелке, застыл у стола лейтенанта. Питер сидел во вращающемся кресле, чуть отвернувшись от Берта. Клинг не понимал, куда смотрит начальник. Взгляд Бернса был словно обращен внутрь его самого.

– Думаю, ты знаешь, что мы были очень дружны со Стивом Кареллой, – после долгого молчания изрек Бернс.

– Да, сэр.

– Он был мне очень дорог. Очень. – Питер замолчал, продолжая глядеть куда-то вдаль невидящим взглядом. – Скажи, Клинг, почему он уехал один? Как ты это допустил?

– Я ведь уже сказал, сэр. Мы поссорились.

– И потому ты ушел с работы в три. Ушел, прекрасно, черт подери, зная, что тебя должны сменить только без пятнадцати пять. И как ты назовешь подобный поступок? А, Клинг? Отвечай, чтоб тебя!

Клинг не ответил.

– Чтоб духу твоего в участке не было, – тихо проговорил Бернс. – Мне уже давно надо было выставить тебя вон. Буду подавать рапорт о твоем переводе. А теперь катись отсюда к чертовой матери.

Клинг двинулся к двери.

– Погоди, – вдруг сказал Бернс.

Лейтенант повернулся к нему, и Берт увидел выражение его лица. Оно было жутким. Казалось, Питер вот-вот разрыдается и слезы сдерживает лишь бурлящий в лейтенанте гнев.

– Думаю, ты знаешь, Клинг, – я не имею права отстранить тебя от работы. Этим правом располагают лишь комиссар полиции и его заместители. Однако работника полиции можно отстранить от работы в том случае, если он грубейшим образом нарушил устав или совершил преступление. Лично я считаю, Клинг, что ты сделал и то и другое. Ты нарушил устав, отправившись домой, тогда как должен был находиться на работе. И ты позволил Карелле уехать отсюда одному, из-за чего он погиб. Это преступление.

– Лейтенант, я…

– Если бы я мог лично приказать тебе сдать оружие и удостоверение, то я бы это сделал, – ты уж, Клинг, мне поверь. Я, к сожалению, не имею на это права. Но стоит тебе выйти из моего кабинета – я тут же позвоню начальнику следственного управления. Попрошу, чтоб тебя отстранили вплоть до завершения внутреннего расследования, – пусть так и передаст комиссару полиции. Если потребуется, Клинг, я до самого мэра дойду, – только чтобы тебя отстранили. Я оформлю все бумаги честь по чести, прослежу, чтобы против тебя официально выдвинули обвинения. Будет суд, и тебя выпрут из органов. Это я тебе гарантирую. Лично об этом позабочусь. А теперь убирайся с глаз моих долой.

Клинг молча подошел к двери, открыл ее и вышел из кабинета лейтенанта в следственный отдел. Несколько минут Берт молча сидел за своим столом, уставившись в одну точку. Вдруг он услышал, как на соседнем столе зазвонил телефон. Мейер снял трубку.

– Слушаю, – произнес он. – Понял тебя, Пит. Понял. Хорошо. Ладно, я ему передам.

Клинг услышал, как Мейер водрузил трубку обратно на телефон, встал из-за стола и подошел к нему. Не говоря ни слова, Берт поднял на коллегу взгляд.

– Это звонил лейтенант, – пояснил Мейер, увидев немой вопрос в глазах Клинга, – он хочет, чтобы делом Тинки Сакс теперь занимался я.

В четверг утром, около десяти, по телетайпу передали следующее сообщение:

Мейер Мейер выдернул листок с этим сообщением из телетайпа следственного отдела. Пробежав ориентировку глазами, он озадаченно почесал подбородок. Интересно, что сподвигло детектива из отдела по розыску пропавших без вести написать не просто «лысый», а именно «совершенно лыс»? Мейер Мейер, который сам был лыс, счел ориентировку изобилующей лишними словами и к тому же оскорбительной. И так понятно, что у лысого человека по определению нет волос. Совсем. Совершенно. Тогда зачем сочинитель этого шедевра (у Мейера отчего-то возникла уверенность, что это непременно бородач с густой черной шевелюрой и кустистыми бровями) посчитал нужным написать «совершенно лыс»? Неужели он хотел таким образом унизить всех тех, кто лишен на голове растительности? Вне себя от возмущения, Мейер взял с полки толковый словарь и принялся его листать. «Лучник», «лучок», «лыжи», «лыко»… Ага. «Лысый… лысая, лысое; лыс, лыса, лысо. 1. Частично или полностью лишенный волос на голове; такой, у к-рого волосы на голове вылезли. Лысый старик. Лысый череп. 2. Лишенный растительности, голый. Лысый холм. Лысый пригорок. 3. Белое пятно на голове у животного. Лысый орел (белоголовый орлан).»

Мейер закрыл толковый словарь и тяжело вздохнул. Получается, чуть-чуть беременным быть нельзя, а вот немного лысым – можно. Да, как это ни печально признавать, но этот косматый бородач, составитель ориентировки, поступил совершенно верно, написав про Циклопа, что старик «совершенно лыс». Если в один прекрасный день Мейер пропадет без вести, его опишут точно таким же образом. Зря он полез в словарь. Какой удар по самолюбию! Получается, что он, Мейер, человек, «полностью лишенный волос на голове»? Выходит, у него «волосы на голове вылезли»? Значит, у него голова «голая, лишенная растительности»? Что ж, остается радоваться, что хотя бы нет белого пятна, как у лысого орла. Лысый Орел… А что, хорошее прозвище! Классно звучит! Что ж, теперь он будет именоваться Лысым Орлом. Лысый Орел – гроза всех уголовников, защитник обиженных, герой, наводящий ужас на преступный мир!