Я много времени проводила с Еленой и Тимуром. Тим старался развлекать меня, но он видел две вещи: и как я грущу, и наш поцелуй с Матвеем на пляже. И это тоже внесло коррективы в наши взаимоотношения. Он по-прежнему был галантным, вежливым и называл меня цветочком. Но никаких откровенных подкатов больше не было. Были редкие прикосновения. Иногда шутки на грани приличного.

Я сделала усилие над собой и попыталась смотреть на него так, как я смотрю на Матвея. И ничего из этого не вышло. Тимур красивый мужчина, харизматичный, и он умеет расположить к себе гораздо лучше, чем мой “папочка”. Он умеет говорить и слушать, с ним всегда легко. Он всегда заставляет меня чувствовать себя принцессой и какой-то особенной. Но что-то в этом всем есть… странное.

— Зачем ты возишься со мной? — спросила я вдруг в лоб, когда мы после полудня лежали под яблоней в саду. Я читала в тени, Тим дремал.

И вот отложила книгу в сторону и придолбалась.

— Мм? — приподнял голову, оглянувшись на меня мужчина.

— Две недели уже ты посвящаешь большую часть своего времени мне. В чем твоя выгода?

— Во всем обязательно должна быть своя выгода, цветочек? — голос Тима звучит ласково, и меня это почему-то злит.

— Мы взрослые люди, Тимур.

— Твоя правда. Ты мне нравишься. Мне приятна твоя компания. Ты красивая молодая женщина, веселая и забавная. Мне льстит твое внимание и интересно проводить время с тобой. В этом моя выгода.

— Без секса? — ляпаю не подумав.

Тимур смеется, приподнимается и садится рядом, внимательным изучающим взглядом смотрит мне в глаза.

— А ты созрела для секса со мной?

Мне не нужно отвечать, он хмыкает уже с того, как вспыхнули мои щеки.

— Секс найти не сложно, цветочек. Найти человека, с которым приятно проводить время после него, или вместо него порой сложнее. Мне по крайней мере.

Я задумчиво киваю, переваривая услышанное. А Тимур внезапно добивает вопросом.

— С Соловым тоже был такой разговор?

С Соловым был секс.

Я шумно выдыхаю, но быстро беру себя в руки и отвечаю.

— У него нет выбора. Я его подопечная. Он, будучи в здравом уме, зачем-то взвалил это на себя. Его это держит. Ты-то волен уйти и не торчать здесь со мной.

— Торчать здесь с тобой мой выбор, а не принуждение, замаскированное благородной чушью вроде чести и долга.

Я хмыкаю и смотрю перед собой. Задумалась, знай бы Мот, что его ждет, согласился ли он бы на блажь умирающего отца с опекой?

А Тимур тем временем задал еще один вопрос.

— Как так вышло, что совершеннолетней маленькой женщине вдруг нужен опекун, цветочек? Я давно хотел спросить, но не знал, уместно ли.

Я снова посмотрела на Тимура и горько усмехнулась.

— А я богатая наследница. Понимаю, в этой глуши так с первого взгляда и не скажешь, плюс Матвей не дал мне много времени на сборы, чтоб я могла взвешенно и рационально пересмотреть свой гардероб и косметичку и решить что брать.

— Наследница значит… Но опять же. У твоего отца много денег, он умер, тебе уже есть восемнадцать, разве ты не должна сейчас разбазаривать нажитое честным трудом папочки где-нибудь на яхте в Средиземном море?

— Ммм, мне нравится этот план. Но увы. У нас были натянутые отношения с отцом. И он составил самое запутанное в мире завещание. По которому, собственно, мне ничего не светит до двадцати пяти, а ещё к тому времени мне нужно позаботиться о том, чтоб подобрать себе муженька, с которым я буду их тратить.

— Резюме принимаешь?

Я смеюсь, кажется, впервые с тех пор как Матвей уехал, заливисто и искренее.

— Если ты обещаешь круиз на яхте по Средиземному морю, то я рассмотрю твою кандидатуру в числе первых, — шучу в ответ.

— Любой каприз за ваши деньги!

— Принято, — улыбаюсь, откинувшись на ствол дерева и посмотрев на небо.

Примолкла, задумавшись.

— Что, занудилась на природе, цветочек? И компания моя больше не развлекает? Или ты уже вся в круизе и планах на наш медовый месяц?

Смеюсь и качаю головой. Неисправим.

— Развлекает. Просто хочется какого-то движа… Хотя бы съездить к Филу в этот дурацкий бар.

— В чем проблема? Поехали вечером.

Я поворачиваю голову и поправляю его.

— Не в чем, а в ком. Мот четко сказал не покидать территорию усадьбы, и голову мне оторвет, если ослушаюсь.

— Под мою ответственность. Давай, Маргаритка, я настаиваю. Я могу тебя защитить.

— А ты знаешь от чего защищать? — смотрю на него внимательно, с легкой усмешкой.

Ибо кроме Матвея этого никто не знает. Да и сам Матвей не раз говорил, что не знает. А в прошлый раз непослушание было чревато. Приятно чревато, конечно. Но никто не сказал, что в этот раз он тоже сексом решит меня наказывать. Тем более после того, как я сама как идиотка последняя оттолкнула его на пляже, испугавшись его поцелуя. Он, по сути, дал мне то, чего я хотела. А я такая дура, что вылила ему ушат ледяной воды на голову за это.

— Это не важно. Если я беру тебя с собой под свою ответственность, значит я гарантирую, что я защищу тебя от всего, что тебе может грозить. Вопрос лишь в том, доверишься ли ты мне.

Тимур

Девчонка мне доверилась. Хотя и всю дорогу оглядывалась себе за спину, словно ожидая своего карателя с ремнем. Солова не понимаю от слова совсем, да впрочем никогда не понимал. Слишком замороченный. Он меня мало интересует.

А вот его подопечная интересует. Славная малышка. Хитренькая, сексуальная, а когда рот открывает так и вовсе слушал бы и слушал. В лоб спросить о сексе так невинно — это нужно постараться. Она даже не знает, как сильно цепляет и привлекает внимание просто будучи самой собой. Некоторые дамочки из шкуры вон лезут, чтобы получить такой эффект. А она даже не старается.

— Злой и страшный серый волк не выпрыгнет из кустов, цветочек, расслабься.

— Да, знаю, прости…

— Я говорил, что стоит взять мотоцикл. Так мы удрали бы в случае опасности намного быстрее.

— Но ехать дольше, по дороге общего пользования. А тут короткая тропинка через лес.

— Ты слишком много общаешься со своим параноиком-опекуном. Мотоцикл быстр, и легко ушел бы от любой погони.

— Матвей не параноик. А если и параноик, то вероятно у него есть повод им быть. Он нашел моего отца в лесу. Его избили и бросили умирать. Он спас его.

Я перестаю шагать и оглядываюсь на девчонку. Нет, я, конечно, слышал эту чудесную историю о нашем золотом мальчике. Но куда не плюнь, наш Матвей всем героям герой и спаситель. Я пропускал большую часть этих историй мимо ушей, когда мать начинала их рассказывать. Солов для меня как вечный “сын маминой подруги”, который всегда лучше и быстрее тебя, как бы ты не старался. Поэтому у меня неприязнь к нему.