«Медуза» велика. Толстющая дурында. Цунами-коммандер уверен, что во всем мировом пузыре — Сфере Мира — не найдется больше самодвижущейся подводной штуковины со сравнимой упитанностью корпуса. Да и длина «Медузы» — попросту «мама не горюй». Металла на любую из «Медуз» отгрузили столько, что запросто хватит на три нормальные боевые субмарины: И вообще-то еще надобно разобраться, от чего будет больший толк. Последнюю мысль цунами-коммандер Биндж держит исключительно при себе и очень надеется, что во сне не болтает на подобные темы. Он, конечно, уверен, что совсем не разговаривает во сне, а не только на запретные темы, касающиеся тактико-технических характеристик подводного флота. Вряд ли, имея привычку дискуссировать по ночам, он дослужился бы до теперешнего звания. Островная жандармская служба отсеяла бы его заблаговременно. Давать пинка на «гражданку» вовсе не требуется. Во флоте полно должностей, не связанных с совсекретными делишками. Можешь без умолку читать во сне супруге трактаты о том, сколько и каких размеров матросских кальсон впихнуто в доверенный тебе государством вещевой склад.

На борту лодки проекта «Медуза» тоже, разумеется, наличествует определенный запас бумажных кальсон. Мало ли, вдруг в моменты, когда над лодкой станут куролесить северо-имперские тральщики, кто-то из команды начнет пачкать подштанники чаще обычного. Но «Медуза» неприятна Бинджу не из-за ограниченного запаса нижних портков. Лодка «Медуза» неприятна потому, что обманывает. Толщиной своего прочного корпуса она удивляет, но подсознательно настраивает на то, что если маневренность от этого и снижается, то все компенсирует внутренний комфорт.

В конце концов, обычно как? Если корабль большой, то шик-блеск в нем на уровне. Где-нибудь на линкоре вполне закономерно случается встретить в офицерской кают-компании взаправдашнюю хрустальную люстру. Вот и здесь цунами-коммандер ожидал чего-то похожего. Может быть, даже фонтана со статуями морских святых по кругу. Почему, собственно, нет? Громадность внешнего корпуса вполне так настраивает. Тем не менее «Медуза» обманула. Внутри она совершенный антипод самой себя снаружи. Это и есть самое большое разочарование.

Несмотря на то что лодка толстобрюха, как рыба-луна, внутри в ней не протолкнуться. И мало этого. Вся центровая часть, по прямой вдоль оси, отдана оружейной инфраструктуре. Все остальное — кают-компании, командирские мостики, пульты управления этой самой инфраструктурой, — словом, совсем-совсем все помещено по кругу от центровой важности. И как ни толста «Медуза», на каждую конкретную сторону остается немного. Возьмите торт, не стесняясь в движениях ножа, выкроите из него середину и попробуйте напилить оставшееся на обильные куски. Как результат? Вот то-то. Везде и всюду требуется оставлять проходы. Нельзя сделать матросский кубрик и не оставить подхода к нему. Более того, за ним далее расположено что-нибудь еще — аккумуляторная какая-нибудь. Значит, через кубрик надо каким-то образом пронырнуть. К тому же не просто пронырнуть, а проскочить мимо по тревоге и, возможно, в полутьме дежурного электричества.

Но кубрик-то всего лишь кубрик. Помещение для людей. А кто такие люди в подводном мире? Попросту придатки машин. С ними не стоит особо тютюлькаться, все и кое-как сойдет. Однако главная оружейная инфраструктура заняла почти все, а ведь саму «Медузу» следует каким-то образом двигать с места, таскать по океану туда-сюда. Не на привязи же? Так что, помимо оружия, надо хоть куда-нибудь воткнуть валы гребных винтов, генераторы ну и реактор-движитель, в конце концов. И все это потребно рассовать по каким-то задворкам.

В результате, если на любой нормальной субмарине наличествует какой-то центровой проход, то на «Медузе» их пришлось сотворить аж четыре штуки. И помимо всего, кое-где они друг с дружкой соединены. Вероятно — впрочем, никто из команды в этом и не сомневается, — лодка типа «Медуза» самое подходящее место в мире для игры в прятки или «догони меня». Намеренно на «Медузе» «ноль-первой» этим никто не занимается, но вот ненамеренно сколько угодно.

И вот так всегда. Только наконец-то все согласились, что перехват скоростной цели гораздо более сложная задачка, чем бубуханье мегатонны в стационарный объект, как — хоп! Все опрокидывается с ног на голову. Когда дело поставлено на поток и отдано на откуп машинам — все меняется. Северные имперцы не зря грабили мир, копили ресурсы, а потом вбухивали их в ОПРУ — очаг противоракетного уничтожения. Машина — не человек. Она не заморачивается думаньем. Работает конвейер.

Стратеги Королевства Ноюи чего-то недосчитали. Сэкономили, наверно, на чай. В смысле для последующей дележки трофеев, коя последует вслед за ожидаемой капитуляцией Империи. Видимо, требовалось прочеканить зону противобаллистической защиты гораздо более основательно. Послать не три бомбовоза, груженных под завязку, а тридцать три. Только что ж теперь руками-то махать? А тем более плоскостями бомбовоза?

Выходит, ОПРУ не совсем умер. После Магнитного Массаракша и прочих чудес, продемонстрированных ноюйцами, что-то там, в недрах Крепости, самовосстановилось, отряхнуло плащик и заявило торжественно: «А вот и я! Встречайте!». Скорее всего, имперские противовоздушные маршалы сами не ждали такого оборота. А уж Генеральный штаб Его Величества Королевских военно-бомбовозных сил Ноюи — тем более.

Первым подозревает неладное радист-пулеметчик Бюрос-Ут. Он сосредоточен на восприятии переговоров чужих летчиков-истребителей, координирующих охоту на «Принцессу Кардо», а поэтому особо настороже. Он первый улавливает диссонанс в происходящем.

— Трижды-майор, имперские летчики получили какой-то словесно кодированный сигнал. Думаю, предупреждение о чем-то незапланированном, — сообщает он командиру бомбовоза, чуть сдвигая в сторону кислородную маску. — По крайней мере, их голосовая активность порядком снизилась.

— Инженер Ремис! — приглушенно рявкает из под маски Таваса-Пи. — Что на локаторе? Они резко маневрируют? Почему затихли?

— Пока неясно, трижды-майор, — без всякого выражения докладывает Ремис-Ус. — Векторы движения перехватчиков — если это перехватчики — неизменны.

— Массаракш! Ремис! — ревет командир бомбовоза. — Просейте на большей дальности. Что у них там за хрень?

Похоже, у первого пилота прозрение, или он не просто так ходит в командирах атомного бомбовоза. Те, кто ведает в штабах назначением на должности, знают свое дело туго. Потому как менее чем через секунду бортовой инженер сдвигает кислородный намордник и орет как резаный:

— Скоростная цель на сближении! Движется с севера! Еще одна! Очень резкий набор высоты и у той и у другой.

— Может, северяне запустили «континенталки» на юг? — вслух предполагает «атомных дел мастер» Чирини-Ук. Физику-ядерщику явно нечем заняться, раз он лезет не в свое дело. О чем ему тут же и сообщают:

— Закройте пасть, Чирини! Вас никто не спрашивает! — трижды-майор Таваса-Пи раздражен не на шутку.

— Цели слишком маневренны для баллистических, — все же дает свою оценку бортовой инженер.

— Ремис, эти штуки выскочили из района Крепости? — перебивает командир бомбовоза.