– Ваше величество, – вскочил со своего места ректор, обливаясь потом и ощутимо заикаясь. – Уверен, здесь какая-то ошибка и ваш мальчик ни при чем. Маргарита Васильевна просто слишком рьяно исполняет свои обязанности куратора по воспитательной части…

– Ошибки никакой нет, ваше величество, – проговорила я, не скрывая своего разочарования. Подумать только, у такого мужчины – сын мерзавец! А это значит только одно: сам он вряд ли лучше. – Радован уже не первый раз издевался над одной девушкой, что было замечено мною лично. Он ее оскорблял, подвергал риску ее здоровье, а сегодня потребовал, чтобы она пришла к нему ночью и стала его женщиной. А если не придет, угрожал устроить ей групповое изнасилование с участием своих подельников. Я понимаю желание Вениамина Савельевича замять скандал, но вы как отец обязаны знать, чем занимается ваш отпрыск. Налицо явные недоработки в его воспитании и непонимание того, что своим поведением он в первую очередь дискредитирует вас как короля. Думаю, вам как взрослому и умному человеку не надо объяснять, какая буча может подняться, если эта история просочится в прессу?

– Радован? – Эдуард окинул своего сына раздраженным и отнюдь не любящим взглядом. Парень побледнел еще больше, но в глазах появилось упрямство. Уверена, сейчас начнет доказывать, что ничего подобного не было.

– Вениамин Савельевич! – влетела незнакомая женщина в кабинет ректора. Она только чудом не врезалась в короля, и то только потому, что ее перехватили телохранители. Но тетку было не так просто остановить, на Эдуарда она даже не обратила внимания, что само по себе странно. – У нас ЧП! Попытка суицида! Девочка без сознания, еще час – и придется вызывать целителя из центральной больницы. Боже ж ты мой, что будет?!

– Яночка! – первым сообразил парень, вскочил на ноги и бросился к выходу. На нем не было лица, если раньше я сомневалась в том, что служило первопричиной его гадкого отношения к девушке, то теперь знала точно – мальчишка в нее влюблен. Но в силу избалованности и эгоизма ее отказ воспринял как личное оскорбление.

– Радован, вернись! – рявкнул король, но сын его не услышал, а может, не захотел. Лицо монарха скривилось от злости, и он отдал распоряжение одному из телохранителей: – Проследи за ним, к девчонке не пускать.

– Ваше величество, – ахнула тетка, хватаясь за сердце. Она только после слов Эдуарда заметила, что здесь король, а это явно неспроста, и без магии тут не обошлось. Что это может быть? Искажающий амулет – или король ментальный маг, как я и думала?

– Вернитесь к пациентке, – холодно произнес монарх. – Сделать все, чтобы она выжила! И если я говорю «сделать все», это значит, что ее смерть отразится не только на вашей совести, но и на благосостоянии вашей семьи. Расходы по привлечению посторонних специалистов я оплачу. И, надеюсь, вам не надо напоминать, что разглашение государственных тайн карается пожизненным тюремным заключением?

Женщина побледнела и в предобморочном состоянии, все еще держась за сердце, поспешила в лазарет. Ректор хватал ртом воздух и так и не прокомментировал эмоциональную тираду своей подчиненной. Хотя… что тут еще можно было сказать? Даже я понимала: попытка суицида – дело серьезное, и одними проверками тут вряд ли обойдется. Я тоже хотела пойти в лазарет, втайне надеясь, что это случайность и счеты с жизнью хотела свести не Яна. Но не успела сделать к выходу даже нескольких шагов, как была остановлена прямым распоряжением монарха:

– Маргарита Васильевна, присядьте, и вы, Вениамин Савельевич. У меня к вам будет ряд вопросов. – Тон короля не обещал ничего хорошего. Но перед тем как «размазывать» нас с ректором, Эдуард обратился к последнему оставшемуся телохранителю: – Проконтролируй, чтобы нашему разговору никто не помешал. И свяжись с напарником, пусть докладывает обо всех передвижениях Радована. Любую глупость с его стороны – пресекать.

Кивок сурового невозмутимого мужика, и вот он уже закрыл дверь кабинета с обратной стороны.

– А теперь я хочу знать во всех подробностях, что произошло и кто при этом присутствовал. Начнем с вас, Маргарита Васильевна, как с непосредственного свидетеля, – обратился ко мне Эдуард, садясь напротив.

Было понятно, что он хочет знать, получится замять это дело на начальном этапе или ему придется подключать специальных людей. Наверное, можно было бы порадоваться, что меня, скорее всего, не убьют как ненужного свидетеля, если бы не шанс загреметь в тюрьму за оскорбление королевского сынка. Я не стала ничего смягчать или преувеличивать, рассказала все как есть, не пропустив и случая на тренировке.

– И что вы как куратор по воспитательной работе предлагаете? – с долей сарказма спросил у меня монарх, глянув при этом на ректора. Не надо было быть слишком умным или внимательным, чтобы понять: ложь Вениамина Савельевича король заметил. – Как поступить с Радованом и его друзьями?

– А что по этому поводу говорит закон? – спросила я, потому что к наказанию королевского отпрыска не хотела иметь никакого отношения.

– Доведение до самоубийства приравнивается к попытке убийства. Если жертва умрет и будет доказано, что Радован все сделал осознанно и намеренно, его ждет пожизненная каторга. Если девушка останется жива и случившееся не нанесет серьезного вреда здоровью – до пяти лет лишения свободы с дальнейшей ссылкой на неосвоенные земли. Его друзьям грозит меньший срок, но с карьерой и комфортной жизнью в столице им придется проститься, потому что их тоже сошлют. Хотите, чтобы всех наказали по закону? – поинтересовался Эдуард, как будто речь шла не о его сыне. Но, взглянув в глаза королю, я проглотила слова согласия, уже готовые сорваться с моих губ. Пусть я прослыву параноиком, но интуиция подсказывала не верить обманчивой лояльности монарха.

– Мое желание или нежелание никоим образом не повлияет на конечный результат этого дела. Я не понимаю, к чему этот вопрос, ваше величество? – холодно спросила, стараясь не допускать в свой разум и тени эмоций. Что там Мстислав говорил о ментальных магах? Большинство из них эмпаты и могут считывать поверхностные мысли? Если так, то есть возможность скрыть мое истинное отношение к правящей верхушке.

– Не скажите, Маргарита Васильевна, – чуть улыбнулся мне Эдуард. – Сейчас вы представляете интересы жертвы, поскольку этого не могут сделать ее родители или она сама. Да и кому, как не вам, куратору по воспитательной части, своими глазами видевшей развитие событий, принимать решение о наказании провинившихся?

Я бросила убийственный взгляд на ректора, если жива останусь, он мне за «куратора» ответит! Я с него стребую заработную плату, комнату с удобствами в специальном общежитии для молодых практикантов, личный кабинет, а еще – дотацию на методические материалы и прочие нужные для воспитания подрастающего поколения вещи. Он, гад, еще не рад будет, что так меня подставил!

Вениамин Савельевич дураком не был и мой взгляд понял правильно. Но вот чего я не ожидала, так это увидеть мольбу о помощи в его глазах. И как это понять? Вряд ли его заботит благополучие Яны или мое будущее, а значит, он боится, что я своим ответом могу «утопить» его. Похоже, кто-то мне еще и компенсацию за потраченные нервные клетки должен.