— Вы не собираетесь пригласить меня в дом?

Ирена резко обернулась и поймала его насмешливый взгляд.

— Конечно, нет!

Кристофер с притворным разочарованием вздохнул:

— Вот она, благодарность ветреной девчонки.

— Ветреной? — взорвалась она. — Как вы смеете называть меня ветреной? Вы, самодовольный… болван! Вы… вы…

Кристофер ударил жеребца в бока, и тот в грациозном прыжке перемахнул через забор. Ирена топнула ногой. Она еще никогда не встречала мужчину, которому бы доставляло такое удовольствие выводить ее из себя. И было особенно обидно, что ему это, безусловно, удавалось.

Флеминг вернулся домой только к полудню. Увидев, как он идет по дороге, Ирена в отчаянии заломила руки. Она весь день не находила себе места, боясь гнева отца. Звери ворвался в дом и с шумом захлопнул за собой дверь. Увидев Ирену, он сердито швырнул пальто на пол.

— Так! Ты уже дома! А я всю дорогу думал, что на тебя напали разбойники.

Ирена не отважилась признаться, насколько его слова близки к истине.

— Боже мой, глупая девчонка! Не понимаю, что на тебя нашло. Убежала с криком, что Смедли Гудфилд тебя трогал. Подумаешь, беда! Ты отлично знаешь, что, как только вы поженитесь, у него будут на это все права.

У нее от отвращения свело живот.

— Именно поэтому я и убежала. Меня тошнит от одной этой мысли.

— А-а-а! — Эвери зло прищурился. — Конечно, у тебя есть другой ухажер. Когда этот мерзавец Ситон тебя лапал, ты даже не пикнула. А когда это позволил себе порядочный человек, собирающийся на тебе жениться, ты вдруг подняла визг. Мне кажется, тебе стоит иметь в виду, что мистер Ситон не собирается па тебе жениться. Он не прочь переспать с тобой и получить удовольствие. Но если он тебя обрюхатит, то можешь не сомневаться, что останешься вовсе без мужа.

От грубости отца у Ирены запылали щеки. Она отвернулась и тихо сказала:

— Тебе не о чем беспокоиться. Кристофер Ситон — последний человек, которого я бы выбрала в мужья.

— Последний! — Эвери недоверчиво фыркнул. — А может, первый? Бьюсь об заклад, рядом с ним старику Смедли не на что рассчитывать.

Если существует такое понятие, как седой альбинос, то следующий претендент на руку Ирены был именно таким. Мышино-серые волосы, сероватый цвет лица, водянисто-серые глаза и синева вокруг губ — только в таких цветах можно было написать портрет Харфорда Ньютона. Вдобавок к этому его короткие пухлые руки постоянно потели и он все время вытирал носовым платком нос. Несмотря на внушительный слой жира, он, по-видимому, плохо переносил холодную зиму. Даже в такой солнечный и относительно теплый зимний день, как сегодня, воротник его пальто был поднят, горло обмотано шарфом. И видом, и осанкой он напоминал перезрелую дыню, размякшую и дряблую, а манерами — важного домашнего кота, надменного и требовательного.

Перспектива его близости, объятий, прикосновений горячих потных рук повергла Ирену в ужас. Она вспомнила слова Кристофера, что уж лучше терпеть его, чем любого из этих поклонников, и вынуждена была признать, что он абсолютно прав.

Неимоверным усилием воли Ирене удалось удержать на лице маску холодной вежливости. Она всячески пресекала попытки Харфорда Ньютона придвинуться поближе, но все равно его ладонь то и дело касалась ее груди или бесцеремонно замирала на бедре, словно он уже вступил в права мужа. Ирена боялась гнева отца, но отчаяние придало ей храбрости. Она поспешно выбежала из комнаты и заперлась в спальне, отказываясь, несмотря на угрозы Эвери, вернуться в гостиную, пока Харфорд Ньютон не покинет их дом навсегда. Только увидев, как его карета отъезжает от крыльца, она облегченно вздохнула, и даже предстоящая встреча с трясущимся от ярости Флемингом не могла омрачить ее радости. Она вошла в гостиную и увидела отца с бокалом виски в руках.

— Мне пришлось буквально силой притащить его сюда, и, клянусь, у него загорелись глаза, когда он тебя увидел. Я был уверен, что наконец-то дело сладится. А ты! — Эвери презрительно посмотрел на дочь. — Ты со своими дурацкими капризами опять все испортила!

— Что ж, у тебя остается предложение мистера Ситона, — заметила Ирена, пожимая плечами.

Звери с силой стукнул кулаком по столу.

— Я скорее отправлю вас обоих в ад, чем позволю ему прикоснуться к тебе!

Ирена рассмеялась, пытаясь скрыть досаду.

— Конечно, отец! Какая трогательная забота, и как высоко ты меня ценишь, по крайней мере в фунтах стерлингов.

Он мгновение сверлил ее глазами.

— А что, по-твоему, я должен сделать, чтобы соблюсти твои интересы, девчонка? Провести остаток дней в долговой тюрьме? — Он презрительно хмыкнул. — Да, я тратил кое-что на маленькие забавы и игру в карты, но во столько же мне обходились и вы с братом. Так что будет только справедливо, если ты вернешь мне часть денег, выйдя замуж за человека с золотишком в кошельке, который согласится жениться на бесприданнице. Я хочу от тебя не так уж много. Но ради своей чертовой гордости ты готова отправить меня в Ньюгейт!

Ирена отвернулась, чтобы скрыть внезапно навернувшиеся слезы.

— Ты хочешь подороже продать меня этим животным. Тебе нет до меня дела.

— Животным, говоришь? — Запрокинув голову, Эвери допил содержимое бокала и хмуро посмотрел на его дно, словно ожидая, что там должно еще что-то остаться. — Где это видано: дочь отказывается подчиниться отцу?! — Он схватил Ирену за руку и дернул, требуя внимания. — Думаешь, есть какой-то другой выход? — Он стукнул себя кулаком в грудь. — Когда я думаю о холодной, мокрой камере, которая станет моим последним пристанищем, я чувствую такой страх, что, кажется, сердце останавливается. Но я не сдамся. Я найду тебе такого мужа, который удовлетворит даже твоим дурацким требованиям!

— Отец, ты же знаешь: я не допущу, чтобы тебя посадили в тюрьму, — твердо сказала Ирена. — В крайнем случае я сама продам себя одному из этих похотливых котов за две тысячи фунтов. Или жена должна стоить дороже?

— Две тысячи! — Звери откинул голову и расхохотался. — Умножь на два, девочка. Две тысячи я должен этому горластому петуху и еще столько же торговцам из Уэркингтона.

— Четыре? Четыре тысячи? — Ирена бросила на отца испуганный взгляд. — Ты хочешь сказать, что поставил две тысячи на кон против Кристофера Ситона, когда уже столько же был должен?

Флеминг опустил глаза и принялся сосредоточенно разглядывать короткие кривые пальцы.

— Мне казалось, что риск того стоит. Я бы расплатился с предыдущими долгами, если бы у этого мерзавца оказался не такой острый глаз.

Внезапный холодок пробежал по спине Ирены.

— Ты… ты играл нечестно?

— Речь шла о слишком больших деньгах, чтобы рисковать. Я должен был иметь гарантии.