– Я же сказал тебе, кто они, – кисло напомнил Роджер, залпом допивая бренди.

Джимми рассмеялся.

– Не обращайте внимания на Роджера, – сказал он. – Ему иногда приходят в голову самые экстравагантные идеи, к тому же он прилично набрался. По каким-то неясным причинам он считает…

– Я не считаю, я знаю, черт побери, – перебил приятеля Роджер. Отойдя от бара, он нетвердой походкой направился к Генри. – Вы ведь – фараон, что, неправда?

– Да, – подтвердил Генри и добавил: – Уж извините.

– Тогда что вы здесь делаете? – спросил Джимми напряженным голосом.

– Провожу отпуск. Точнее, проводил.

– Чертов врун. – Роджер метнулся обратно к стойке и шваркнул об нее бокалом. – Еще бренди, Анна. Он же выслеживает… кого-то… спит и видит, как бы какого-нибудь бедолагу отправить на виселицу…

– Возьми себя в руки, старина, – несколько неуверенно предложил Джимми. – В конце концов, кто-то ведь убил нашего незабвенного друга Хозера, и лично я спал бы спокойнее, если бы этого человека поймали. Не очень приятно знать, что убийца на свободе и шастает где-то поблизости.

– Пожалуйста… О чем вы?.. Я не понимаю. – Франко переводил взволнованный взгляд с одного лица на другое, тщетно пытаясь вникнуть в суть разговора. Роджер повернулся к нему.

– Этот человек – английский полисмен, – сказал он по-итальянски.

– Carabiniere? – Напряжение на лице Франко сменилось улыбкой. – О, добро пожаловать, синьор. Это большая удача, правда?

– Нет, – мрачно ответил Роджер.

– Я очень рад, что вы так думаете, – печально сказал Генри, обращаясь к Франко. – Анна, можно нам два бренди?

– Я не знала, что вы так хорошо говорите по-итальянски, Роджер, – заметила Эмми.

– Просто я бил проклятых фрицев по всему побережью Италии. Есть возражения?

– Разумеется, нет.

Пока Анна наливала бренди в бокалы, все молчали, потом Франко вежливо извинился на вымученном английском и отправился спать. Джимми быстро допил свой бокал.

– Я тоже пошел, – сказал он. – Полагаю, веселье начнется завтра.

– Боюсь, что так, – ответил Генри. – Мы постараемся сделать все как можно безболезненнее.

– Очень любезно с вашей стороны, – сухо произнес Джимми. – Интересно будет наблюдать детектива в действии. Есть уже какие-нибудь зацепки?

– Еще слишком рано, – сказал Тиббет. – Кроме того, это совсем не мое дело – это дело местной полиции. Но они настояли, чтобы я провел опрос англичан, поскольку у них трудности с английским.

Несколько секунд Джимми смотрел прямо в лицо Генри, потом ухмыльнулся.

– Вы жалкая личность, – отрезал он. – Мне вас жаль.

И с этими словами вышел из бара.

Роджер уселся на табурет и стал разглядывать инспектора с выражением крайней неприязни.

– Отпуск, – проговорил он наконец. – Расскажите это моей бабушке. Какое странное совпадение: убийца появляется в тот самый момент, когда ищейка решает провести здесь свой отпуск. Вы не находите?

– Признаю, я совмещаю отпуск с небольшим делом, – невозмутимо сказал Генри. – Но это дело не касается убийства.

– Однако все это окажется так или иначе весьма полезным? – Роджер вдруг страшно разозлился. – Завтра вы собираетесь поджаривать нас на медленном огне. Ладно. Поберегите свой пыл до утра. И не думайте, что достаточно вам прийти сюда, выпить с нами – и мы поплывем. Я повидал много таких, как вы, и знаю одно: все, что они говорят, все, что они делают, все это – для одной-единственной цели: заставить человека оступиться и выдать себя. Но в данном случае это не сработает. Я иду спать.

– Мне жаль, что вы такого мнения, – ответил Генри, – потому что я пришел сюда для того, чтобы поговорить именно с вами.

– Да уж, кто бы сомневался.

– Когда я буду опрашивать вас завтра, там будет присутствовать итальянская полиция, а капитан достаточно хорошо понимает английскую речь. В любом случае допрос будет официальным, и Эмми будет все стенографировать.

– Как, и вы тоже «в деле»? – грубо бросил Роджер в сторону миссис Тиббет. – Жаль, вы мне весьма понравились.

– Поэтому я думал, – проигнорировав его замечание, продолжал Генри, – что это – последняя возможность поговорить с вами наедине.

– Ладно. Валяйте, говорите. Но не ждите, что я буду вам отвечать. Даю вам две минуты.

– Мне столько не нужно. Я просто хотел предупредить, чтобы завтра вы не совершили глупость. Поскольку вы в панике…

– Да как вы смеете!

– …следите за тем, чтобы не потерять голову, иначе навлечете на себя реальные неприятности. Капитан Спецци знает все о «Нэнси Мод».

На несколько мгновений воцарилась мертвая тишина. Потом Роджер очень тихо произнес:

– Спасибо.

– Не за что. Вы же не предполагали, что эта история не всплывет?

– Это было давно. Я не думал, что возникнет необходимость вытаскивать ее на поверхность теперь…

– Тем не менее она будет упомянута. Так что, бога ради, говорите правду, вот и все. Идем, Эмми. Пора спать.

– Я тоже иду, – сказал Роджер.

Они покинули бар вместе и стали подниматься по крутой деревянной лестнице. У своей двери Роджер задержался и произнес:

– Только незачем растрезвонивать об этом… остальным.

– Конечно, – кивнул Генри. – Но я уверен, что… кое-кто из них уже знает, я прав?

– Нет, они не знают! – Роджер говорил очень темпераментно. – Никто не знает.

Он вошел в свою комнату и громко хлопнул дверью. Тиббеты услышали, как в замке поворачивается ключ.

Первое, что предстояло сделать Генри на следующее утро – составить телеграмму в Скотленд-Ярд, заместителю комиссара. Понимая, что для местной телеграфистки будет выше человеческих сил не поделиться с земляками содержанием такого документа – он не мог позволить себе понадеяться на то, что служащая не поймет английского текста, – Генри спросил капитана Спецци, нельзя ли начать опрос с итальянцев и немцев, чтобы Эмми успела съездить в Монтелунгу и отправить телеграмму оттуда.

Таким образом, англичане сидели на террасе в неловком молчании и пили кофе, между тем как Беппи, посыльного отеля, отправили к подъемнику подменить Марио. Несколько минут спустя Марио был препровожден в кабинет Россати. Спецци собирался начать утро с опроса баронессы, перед которой испытывал благоговейный трепет, но Герда лаконично сообщила ему, что хозяйка неважно себя чувствует и встанет лишь к ленчу. Спецци не стал спорить.

Марио с несчастным видом сидел на краешке стула, словно намокший воробей на телеграфном проводе, нервно скручивал в жгут свою шерстяную шапку шишковатыми пальцами и по очереди бросал испуганные смущенные взгляды на Генри, Спецци и стенографа. Капитан был с ним очень мягок.