После того, как твердотопливные двигатели переработали почти тысячу тонн горючего, перегрузки начали уменьшаться, а затем снизились до значений земной силы притяжения, вибрация и шум утихли. Я посмотрел на часы и сделал предупреждение для команды: «Готовьтесь к небольшому взрыву», – это было как раз перед тем, как отработавшие свое твердотопливные ускорители отделились от шаттла. Это было еще слишком мягко сказано. Я сидел в первом ряду у окна и видел это большое событие; я посмотрел в иллюминатор как раз вовремя, чтобы увидеть, как три обращенные вперед форсунки твердотопливных ускорителей загорелись на полсекунды, образуя своими выхлопами щит, который защищал наши иллюминаторы от выбросов двигателей, запускаемых для отделения твердотопливных ускорителей. Это были ракетные двигатели шаттла, запуск которых отталкивает твердотопливные ускорители, которые потом совсем отделяются. Когда они заработали, в кабине шаттла стоял такой рев, а снаружи были видны такие вспышки пламени, что мой товарищ по команде Стив Робинсон («Стиви-Рэй») сразу же ответил на мое предупреждение о «маленьком взрыве»: «Или большой!»

Как только твердотопливные усилители отделились, уровень гравитации упал до комфортного уровня, похожего на тот, что на Земле, рев и вибрация прекратились, стало удивительно спокойно и тихо. На несколько мгновений. По мере того, как сгорало топливо из внешнего бака, «Индевор» становился все легче и легче, отработанное жидкое водородное и кислородное топливо превращалось в водяной пар со скоростью 1360 кг/с. Постоянная сила трех главных двигателей несла становящийся все более и более легким космический корабль, а это означало, что ускорение увеличивалось от одной до трех атмосфер. За минуту до остановки двигателей наша скорость увеличивалась на 30 метров каждую секунду!

Мы продолжали подниматься в космос, я бросил быстрый взгляд в иллюминатор и прямо перед нами увидел Луну и позвал командира: «Эй, Замбо, взгляни в левый иллюминатор!» Мы любовались Луной всего несколько секунд, затем приступили к работе.

Шаттл стартовал «головой вниз», и, когда его скорость достигла 13 МАХов (около 16 000 км/ч), он совершил разворот и полетел «головой вверх», чтобы наша радиоантенна была направлена в сторону спутника связи. Компьютер выбирал направление, в котором мы разворачивались, влево или вправо, и, когда мы совершили разворот на 180 градусов, мне повезло, поскольку мы повернули влево и передо мной открылся вид на все восточное побережье Америки – от Джорджии до Бостона. Я не ожидал этого, но сразу же узнал автомагистраль I95 и все крупные города. Вот это да! И затем снова вернулся к работе.

Когда двигатели заглохли, наш шаттл внезапно окружило облако ледяных кристаллов, которые вылетели из двигателей, – сотни килограммов замерзших частиц кислорода и водорода, они сверкали и мерцали в лучах солнечного света, который просто заливал горизонт над Европой. Надо же! Через несколько минут мы полетели в этот рассвет, вся поверхность Земли была залита ярким, интенсивным, густым синим светом. Я подумал: «Никогда раньше не видел такого оттенка синего цвета». Не верится! Но я должен был вернуться к работе, так как нужно было готовить орбитальный корабль к очередному маневру. Солнце наконец-то взошло, когда мы пролетали над Альпами, все еще поднимаясь ввысь, преодолевая по восемь километров за каждую секунду. Покрытые снегом горные вершины резко всплывали перед нами, пока мы пролетали над бесчисленным множеством швейцарских и австрийских долин, и я подумал: «Когда я жил там, мне требовались часы, чтобы пересечь эти долины, а теперь это займет всего лишь несколько секунд». Как же круто!

Если бы мне пришлось одним словом описать все, что я испытал во время старта, это было бы просто: «Вау!»

За иллюминатором было так много всего, что хотелось рассмотреть, и я испытывал сильное желание увидеть все это, принять как единое целое и сфотографировать. Но я был пилотом шаттла, и у меня была работа. Эта ситуация постоянно повторялась в течение семи с лишним месяцев в космосе. За окном были такие потрясающие и впечатляющие виды, и вместе с тем большая часть моего времени была посвящена более приземленным делам. Я должен был быстро научиться не отвлекаться. Ключом к успеху для меня в этом деле была осведомленность об окружающей местности, и как только возникало искушение поглазеть на что-то слишком долго, необходимо было оторваться от этого и решительно сосредоточиться на выполняемых задачах. В кругу летчиков-истребителей мы называли этот прием «сосредоточением на задачах». И зачастую это приводило к трагичным результатам. Пристально смотреть на цель, инструмент или датчик слишком долго – это чуть не убило меня несколько раз, когда я летал на самолете. То же искушение было и в космосе, исключением стало лишь то, что смотреть на нашу планету из космоса гораздо более увлекательно, чем на циферблат прибора в кабине самолета. Но итоги могут быть одинаково плачевны. Будучи пилотом или астронавтом, как и во многих других профессиях, вы не можете позволить себе зацикливаться на одном задании. Это прямой путь к катастрофе.

Полет на орбиту – это самые захватывающие, совершенно опьяняющие восемь с половиной минут, которые вы могли бы себе представить. Но суровая реальность такова, что во время взлета вы должны быть крайне собраны. Потому что излишняя сосредоточенность на чем-то одном одинаково плоха, независимо от того, на чем вы летите – на F-16 или на космическом корабле.

Я думаю, что Pink Floyd нужно написать еще одну песню. «Учиться летать» было здорово, но «Учиться плавать в невесомости» наверняка стала бы хитом. Много людей овладели искусством полета с тех пор, когда братья Орвилл и Уилбер Райт впервые поднялись в небо. Однако уметь плавать в невесомости – это совсем другая история. И это именно то, чему вам придется учиться, если вы летите в космос. Потому что с этой поры до момента, когда ваш корабль вернется на Землю, может пройти полгода, и на протяжении этого периода вам придется находиться в невесомости. И у вас нет времени, чтобы учиться, – вам нужно овладеть этими навыками как можно быстрее. И отсрочки не будет. Основные двигатели выключены, и вы плывете в невесомости, не чувствуя своего веса, и лучше заранее предусмотреть план действий, иначе вы будете чувствовать себя, как рыба, вытащенная из воды.

На вопрос: «Каково это – находиться в космосе?» есть очень простой ответ: похоже на падение. Потому что вы падаете. Видите ли, на высоте орбиты космической станции гравитация Земли все еще очень сильна, она составляет примерно на 90 % от того, какова она у поверхности планеты. Разница в том, что ваш корабль летит со скоростью 8 км/с. Каждую секунду вы опускаетесь к центру Земли примерно на 5 метров. Однако, за эту секунду вы продвигаетесь вперед на 8 километров. В следующий миг вы вновь опускаетесь на 4,5 метра, но при этом продвигаетесь вперед еще на 8 километров. И так далее, и так далее. Это движение идет по кривой, и, если вы точно придерживаетесь правильной скорости, эта кривая будет повторять форму земного шара. И вот – вы на орбите, оставаясь примерно на одной и той же высоте над поверхностью Земли.