Наконец, я смогла выбраться из машины.

Сбитый мною человек лежал на обочине позади автомобиля. Наверное, он был одет в черный плащ – от удара одежда слетела, и теперь плащ, зацепившись за куст, трепетал на ветру, как большая темная птица, машущая крыльями.

Вадим присел на корточки рядом с телом и пытался нащупать пульс. Даже в тусклом свете «габаритов» было видно, что голова человека лежала в луже крови.

Я подошла еще ближе и содрогнулась.

Я сбила девушку, максимум двадцати пяти лет, со свежими пухлыми щечками и крупным красивым ртом. Должно быть, основная рана располагалась на затылке, откуда, окрашивая красным светлые волосы, хлестала кровища.

– Пульса нет, – прошептал Вадим, поднимая глаза. – Вот дура! Что же этим кретинкам не живется! Идиотки! Чуть что не так – в окно сигают, под колеса бросаются. Так пусть бы окно, если жить надоело. О других бы хоть подумала!

– Ты думаешь, она… сама?

– Да конечно! Ее же на дороге не было, она явно в кустах пряталась, ждала, пока автомобиль появится, и сразу под колеса.

Внезапно Вадим вскочил на ноги и схватил меня под локоть.

– Давай, быстро в машину!

Возмущенная, я попыталась освободиться и забормотала:

– А она?! Ее же в больницу надо. Ну и что, что пульса нет. Врачи с того света самых безнадежных больных вытаскивают, даже после остановки сердца!

– Даша, у нас нет ни секунды! Сзади приближается автомобиль! Поехали!

Я обернулась. Действительно, на нас светили, как мощные прожекторы, фары машины.

– Ну и что? А если ее можно спасти?!

Вадим дотащил меня до «BMW», запихнул на пассажирское сиденье. Я попыталась выбраться наружу и залилась слезами – проклятый Вадик заблокировал дверь.

Через секунду мы уже стремительно неслись вперед…

Все мое тело сотрясала дрожь.

Я убила девушку. Она погибла по моей вине.

И даже если вдруг ее можно было еще спасти – у меня не вышло настоять на своем, добиться, чтобы мы отвезли ее в больницу, где ей могли бы оказать помощь.

– Даша, послушай, – голос Вадима стал хриплым. – То, что произошло, – это моя вина. Это я настоял, чтобы ты села за руль. Поэтому я хочу, чтобы ты знала: даже если вдруг нашу машину отыщут и правда выплывет наружу – я все возьму на себя. Я виноват, и отвечать буду я и только я. Я тебя люблю, и сделаю все, чтобы никаких последствий для тебя лично эта история никогда не имела. Поняла?

– Поняла.

– Вот и умница. Поверь, так лучше.

– Что лучше? А как мне жить после всего этого?

– Долго и счастливо. Надеюсь, что со мной. И с чистой совестью, пойми!

– С какой чистой совестью?! После убийства?! Ты думаешь, что говоришь?

– Ты чего, какое убийство? Произошел несчастный случай, в котором никто из нас не виноват. И потом, Даша, эта девка мало того, что дура – она еще наркоманка.

– Что-то я не слышала, как она тебе в этом призналась! Она вообще уже ни в чем признаться никогда не сможет! Потому что я ей голову переехала!

– А мне и не надо никаких признаний. Когда я пульс искал, то просто увидел ее вены.

– И что с ее венами?

– На них места живого нет. Все в синяках от инъекций.

– А может, она лечилась? Может, ей капельницы ставили, вот и синяки. Когда у моей Юльки кровь из вены на анализ берут, то всегда потом прямо черно-фиолетовые пятна остаются.

– Даша, не рви себе душу. Говорю тебе, она – наркоманка. Обкололась и решила закончить жизнь самоубийством. Я же не зверь. Было бы это случайно, был бы нормальный человек, разве я стал бы так себя вести и скрываться. На дороге всякое бывает. Если бы мы были виноваты – я ни за что бы не стал уезжать. Но я не хочу садиться в тюрьму из-за какой-то идиотки!

Я невольно вспомнила романы, которые мне доводилось редактировать. В некоторых из них описывалась работа судебных медиков. Те эксперты, из книжек, могли все – по малейшей ране восстановить картину происшествия, определить положение преступника по отношению к жертве, установить орудие преступления. Наверное, и при автомобильной аварии остаются какие-то следы. Конечно, остаются. Если девушка пряталась в кустах и вдруг бросилась под колеса, то это можно установить. Характер нанесения травм опять-таки будет свидетельствовать в нашу пользу.

– Какая экспертиза! – нервно отозвался Вадим на мои рассуждения. – В реальной жизни все по-другому! Даша, ты как маленькая! Это в книжках твоих менты – такие все из себя честные и справедливые. А на самом деле никому ты не нужен со своей правдой. Правоохранительная система – это безжалостная машина. Стоит только туда попасть, и никого уже не интересует, виноват ты или нет. Перемалывают всех без разбора, вот и все. У меня по бизнесу сколько раз так было. Нет никаких нарушений – а штраф как влупят, и ни в каком суде не докажешь свою правоту. Поверь, я знаю, что говорю. Тоже по молодости был таким лопушком. Мне казалось, что можно что-то объяснить, доказать. Ерунда. Только одно надо делать – просто не попадаться ментам. Если попал – то пропал.

Я не нашлась, что ему ответить. Страх неотвратимо заползал в мою душу. Я никак не могла поверить, что весь произошедший кошмар действительно случился. А как жить со всем этим? Вот я приду домой, а там Юленька, чистые глазенки, пахнущие молоком волосики, розовая пижама, Барби в крошечных ручках. Как мне смотреть в глаза собственному ребенку? А работа? Наши девчонки, мятный чай с принесенным автором тортом, сплетни о мужиках, обсуждение купленных платьев и сумочек. Это был, оказывается, такой спокойный, безмятежный мир. Для меня он разбился вдребезги. Его больше нет. Ничего нет, кроме тех жутких кадров памяти. Сбитая девушка, плащ, лужа крови, в которой намокают светлые локоны…

– Даша, надо выйти из машины!

Вадим потряс меня за плечо, и я невольно осмотрелась по сторонам.

Какой-то ангар, что ли…

– Где мы?

– На мойке. Надо помыть машину.

Страх разом схватил все мои внутренности и сильно дернул. В горле заплескалась тошнота.

Я – преступница, Вадик – сообщник. И теперь мы с ним заметаем следы и уничтожаем улики… Господи, Господи, до чего я дошла… Могла ли я когда-нибудь предположить, что со мной, такой осторожной и предусмотрительной, может произойти подобная трагедия…

Я послушно вышла из машины, слегка задела уже суетившегося возле автомобиля мужчину в синем комбинезоне, сделала пару шагов и прислонилась к стене.

– Спереди бампер в крови. И вмятина…

– Мы сбили собаку.

– Мой зять тоже собаку сбил. Ему ее прямо под капот вдавило. А вмятин не было вообще. Он вышел, посмотрел – вроде все в порядке. А она под капотом была. Проехал пару километров – и двигатель вдруг закипел. Хорошо еще, что остановиться сумел. Там шланг с тормозной жидкостью тоже лопнул.