Потом они несколько раз выходили на улицу курить, рассказывали друг другу какие-то смешные истории, за ними старался поспеть Иван, которому совершенно не понравилось, что эта красивая девушка и Сергей так быстро нашли общий язык, а его, казалось, вообще не замечали.

Сергей же отчетливо ощущал, что с каждым часом он все больше и больше привязывается к этой интересной девушке. И уже даже то, что она красивая, перестало иметь какое-то значение. То, что она рассказывала, волновало его, то, над чем она смеялась, было смешно ему, то, что ее огорчало, он готов был исправить немедленно, даже если для этого нужно было бы свернуть горы. Он с удивлением прислушивался к своим ощущениям: «Я знаю ее всего час. Неужели лишь ради ее улыбки я уже готов на какие-то безумные действия или подвиги?» – и какой-то неведомый внутренний голос спокойно говорил внутри его: «Ну, конечно, готов! Посмотри, какая она замечательная!»

Вообще, творилось нечто странное. Никогда прежде Сергей не был так увлечен ни одной девушкой. Он внимательно смотрел в ее черные глаза и чувствовал, что растворяется, исчезает в них. Она дразнила его и смеялась, показывая ряд аккуратных маленьких белых зубов. Сияние озорных черных глаз било без промаха тяжелой артиллерией по истерзанной Серегиной душе. Смутная тревога, вызванная странной историей с манускриптом, ужасы ночной Calle Galeazza – все отходило на задний план, все становилось неважным, неинтересным. Вообще, все в мире перестало иметь хоть какое-то значение и не было ничего, что могло бы как-то сравниться с необыкновенным светом прекрасных глаз Глафиры.

И тут к нашим друзьям подошли. Три молодых чеченца, крупноголовые, небритые, приземистые и коренастые, они появились у стойки совершенно неожиданно. Такое быстрое перемещение по забитому публикой залу ночного клуба объяснялось просто: этим троим все почему-то уступали дорогу. Не то чтобы демонстративно, а так, как бы ненарочно, как бы невзначай, случайно отвернувшись или отодвинувшись в сторону, пока они проходили. Главным среди них был, видимо, самый маленький, плотно сбитый юноша с большой головой, который был очень горд правильно растущей бородкой. И хотя волосики этой бородки были еще довольно куцы, молодой человек постоянно ее сверху вниз поглаживал, уперев большой палец в шею, а указательный положив на подбородок. Так он сам себе казался взрослым и солидным, копируя жесты, подсмотренные у старших товарищей. Бородка охватывала нежным пушком шею и подбородок, в то время как усы не росли совсем.

Этот маленький как-то хитро вонзился между Глафирой и Сергеем, причем к Сергею он повернулся спиной, а к Глафире – лицом, и принял такую позу, чтобы всем было понятно: они тут с девушкой давно беседуют и им больше никто, собственно, не нужен. Двое его друзей в это время стояли рядом и недобро смотрели на Сергея с Иваном.

Что там этот юркий завсегдатай московских клубов и баров пытался рассказать девушке, слышно не было. Но вскоре раздавшийся громкий возглас «Ты че, овца, не поняла? Пошли, да?» позволял предположить, что общение идет не совсем гладко. Сергей уже давно для себя решил, что за эту девушку он готов сражаться. Иван, видимо, решил то же самое, но тут случилось нечто неожиданное. Глафира, до этого смотревшая на незваного собеседника явно враждебно, вдруг весело засмеялась и ласково его приобняла. Потом она оказалась около Сергея и быстро сказала ему на ухо: «Я буду здесь, с вами ровно через три минуты. Дождетесь?» Странно, но этот ее шепот Сергей сразу услышал, хотя до этого приходилось по нескольку раз кричать в ухо одни и те же фразы. Сергей растерянно кивнул. Глафира внимательно посмотрела ему в глаза, потом резко повернулась, опять засмеялась и увлекла за собой сначала маленького главаря, а потом и всю троицу в ту сторону клуба, где располагались туалеты. Чеченцы, обрадованные неожиданной сговорчивостью красивой девушки, организованно двинулись за ней.

Сергей с Иваном растерянно посмотрели друг на друга и остались стоять на месте. За прекрасной девушкой и тремя ее спутниками сомкнулись несколько десятков вспотевших спин. Долбящая в уши музыка была ужасна. Вечер грозил перерасти в катастрофу.

Но Глафира вынырнула откуда-то из гущи танцующих даже раньше чем через три минуты, еще более веселая и решительная.

– А вам здесь нравится? – спросила она, весело блестя глазами и глядя в упор на Сергея.

– Нет! – в один голос закричали друзья.

– Ну, может, тогда пойдем куда-нибудь, где немного поспокойнее? – опять сверкнула глазами необыкновенная и, безусловно, очень умная девушка.

В ту ночь они были еще в каком-то ресторанчике, щедро расплачиваясь деньгами, оставленными Александром Валентиновичем. Общение с Глафирой было приятно, интересно и как-то естественно. Сергей чувствовал, что со страшной силой влюбляется, но остановить эти химические реакции в организме уже не мог.

Домой возвращались под утро, несколько раз протрезвевшие, изможденные, но очень довольные. Когда они втроем подходили к подъезду, Иван немного поотстал, явно раздосадованный выбором Глафиры, которая, очевидно, большее время разговаривала с Сергеем, и, кажется, они взаимно друг другу очень понравились. Впрочем, в течение сегодняшней ночи Ивану удалось несколько раз удачно пошутить, заставив очаровательную девушку от души смеяться. Теперь он хотел наконец расставить все точки над «i» и испробовать свой последний козырь. Он собирался разыграть страшную обиду и таким образом добиться, наконец, расположения Глафиры. Именно поэтому он грустно брел чуть позади, уже начиная входить в образ.

Глафира всего этого, казалось, не замечала и уверенно шла впереди. Вместе подошли к дому. Сергей набрал код. Открыл дверь подъезда перед Глафирой и демонстративно вошел вслед за девушкой, всем своим видом давая понять, что Ивану уже давно пора идти куда-нибудь в другое место. Например, домой. Иван нисколько не смутился и протиснулся следом за Сергеем в закрывающуюся дверь. Все молча вошли в лифт, в молчании была нажата кнопка «7». Сергей несколько раз попробовал как-то пошутить, но Глафира сосредоточенно молчала.

Лифт неспешно поднимался на седьмой этаж.

Наконец, лифт поднялся, двери отворились, но никто из лифта не вышел. Прямо на площадке в луже крови лежал уже знакомый нашим друзьям бездыханный рабочий-узбек.

Первой нарушила общее замешательство Глафира. Она решительно перешагнула через труп и уверенно пошла направо по коридору в ту сторону, где находилась квартира Сергея. «Как она догадалась, что нам направо по коридору?» – успел удивиться Сергей и поспешил за ней. Дверь в квартиру была распахнута. Обстановка внутри впечатляла. Какие-то шмотки, подушки, шторы, кресла, бутылки, тарелки, куски хлеба, компьютерные диски, небольшой столик, за которым еще совсем недавно два друга проводили субботнюю «релаксацию», – все было перевернуто, разбросано и переломано. Было очевидно, что в квартире что-то искали. Искали пытливо и долго, внимательно рассматривая каждую вещь. Убедившись, что вещь интереса не представляет, ее швыряли на пол и переходили к вещи следующей. Опять повисло тяжелое молчание. Его нарушил усталый голос, раздавшийся сзади: