– Не будем спешить, – прошептал он.

Не будем? Она на первом официальном свидании и вот-вот окажется обнажена.

Он положил ее руки на свою каменную грудь. Дыхание на мгновение пресеклось, и Эмма, подняв веки, заметила яркий и голодный блеск в его глазах. Она медленно провела рукой по его упругим мышцам. Крохотные грубые волоски щекотали пальцы.

Она почти не верила себе. Прикосновение к нему было почти нереальным.

Эмма никогда раньше не была с таким мужчиной, как Дилан. Его совершенство пугало.

Есть ли у него вообще недостатки? Они есть у всех, но сейчас она не могла обнаружить ни одного.

Он взял ее другую руку, положил себе на плечо, словно поощряя к дальнейшим исследованиям. Она так и сделала, проведя ладонями по его плечам и спине, вернувшись к торсу. Задела пальцами соски, и они мгновенно окаменели. Эмма возбуждалась, видя, как ее прикосновения действуют на него.

Дилан стоял неподвижно, позволяя ей лучше его узнать, ощутить кожу, впитать жар. Она не торопилась, изредка встречаясь с ним глазами. Но чаще – любуясь его телом.

Он поцеловал Эмму, втягивая в рот ее губы, безмолвно выражая желание идти вперед. Сделать следующий шаг.

– Мне раздеться совсем? – выдохнул он ей в рот. – Или сейчас твоя очередь?

Что же. Все справедливо.

Она повернулась к нему спиной. Он немедленно расстегнул длинную золотистую молнию на маленьком черном платье. Молния прошуршала, распадаясь на половины до самой талии. Холодный ветерок овеял ее кожу, пока он стягивал платье. Освободившись от ткани, легшей у ее ног, он стал осыпать поцелуями ее шею. Медленно повернул ее к себе лицом, прежде чем оглядеть тело, холмики полных грудей, упрятанных в черный кружевной лифчик, слегка выступающий живот и черные кружевные трусики. Провел руками по ее голым бедрам. Их глаза снова встретились. Слабый стон сорвался с ее губ.

– Ты везде мягкая, милая, – выдохнул он, гладя ее живот. Встал на колени и поцеловал его.

Эмма закрыла глаза, наслаждаясь тем, как Дилан поклоняется их ребенку. Прекрасный момент, такой нежный, такой светлый. Унесший ее страхи. Она не могла винить его ни в чем. Теперь ситуация вышла из-под контроля. Может, она слишком жестка с ним, слишком неподатлива. У него есть право любить их ребенка и желать разделить с ней радость. Нужно отдать ему должное. Она может встречаться с ним, пойти на это с открытым сердцем, посмотреть, к чему все приведет.

Дилан встал и пристально глянул ей в глаза:

– Наш ребенок будет так же красив, как ты, Эмма. Внутри и снаружи.

Прижав руку к его заросшей щетиной щеке, она прошептала:

– Ты будешь прекрасным отцом, Дилан. Я в этом не сомневаюсь.

В его глазах светилось желание.

Он улыбнулся. Этот момент должен изменить все, потому что теперь между ними существует новая близость и понимание.

Он рывком притянул ее к своему жаркому восхитительному телу. Не успела Эмма оглянуться, как уже лежала в постели, запутавшись в простынях. Попытка действовать медленно осталась в прошлом и была легко забыта.

Его рука перебирала ее длинные волосы, губы прокладывали влажную дорожку от подбородка, по плечам, ключицам, пока груди, жаждущие прикосновения, не заныли.

Сначала он уделил внимание одной, потом другой. Она выгнула спину, розовые соски словно заострились, затвердели и стали чувствительными. Раскаленный жар разгорался в животе, женском естестве.

Чувственная дрожь пробежала по ней, когда ласки Дилана продолжались. Эмма извивалась от почти невыносимого наслаждения.

Его губы властвовали над ней. Как и руки. Когда он двигался, она двигалась в унисон. Их тела словно играли неслышную мелодию. Она была в раю, окруженная блаженством, которого раньше не ведала. Огонь пылал все сильнее, когда его руки скользнули вниз по животу, подбираясь к тому единственному месту, которое даст ей экстаз.

Эмма была влажной и готовой, и, когда Дилан наконец раздвинул мягкие складки, тихая мольба, крик наслаждения сорвались с ее губ и она словно взмыла в небо. Давление, легкое поглаживание становились тверже и более ритмичными, приводя ее в лихорадочное состояние. Дилан знал, как ублажить женщину.

Его поцелуи заглушали ее тихие вскрикивания. А его тело излучало достаточно тепла, чтобы согреть весь Мунлайт-Бич.

Эмма быстро достигла разрядки.

– Дилан, Дилан, – бормотала она, вцепившись в его плечи, как в спасательный круг. Сердце глухо ударялось в ребра. Он не отпустил ее, пока она не рассыпалась на миллион осколков.

Только когда ее конвульсии утихли, он встал. Затуманенными глазами она наблюдала, как он снимает джинсы и плавки. В слабом свете, струившемся в комнату, она смотрела на обнаженного мужчину, сильного и возбужденного, и могла только восхищаться.

Прежде чем лечь в постель, он схватил с тумбочки золотистый пакетик, разорвал и протянул ей:

– Для твоей защиты.

Значит, у него кто-то был до нее. Возможно, Каллиста. И она была благодарна за его заботу, хотя уже беременна его ребенком.

Дилан ждал, что Эмма справится с презервативом. Это было таким интимным жестом, возможно, даже более чем интимным, учитывая то, что случилось несколько секунд назад.

Она с трудом сглотнула. А когда закончила надевать презерватив, Дилан обнял ее:

– Все это кажется таким новым, милая Эмма.

– Мне тоже.

Больше для разговоров времени не было. Дилан навис над ней, раздвигая коленом ноги. Она была готова и смотрела ему в лицо, такое решительное.

Они настроены друг на друга. Он стал медленно входить в нее, предъявляя свои права.

Она обняла его, принимая в себя. Это было чудесным приветствием, которое она запомнит навсегда.

И все же он не спешил, двигаясь осторожно, отдавая себя, но стараясь не причинить ей неудобств.

Как приятно ощущать его в себе! Словно она пришла домой, туда, где ее так долго не было. Словно всю жизнь ждала этого момента. В безопасности. Защищена. Счастлива.

Но не любима.

Она выбросила эти мысли из головы и сосредоточилась на красавце, занимавшемся с ней сексом. Его светлые волосы растрепались, и от этого вид был еще более чувственным. Грудь тяжело вздымалась, натруженное дыхание подчеркивало силу и грацию, с которыми он двигался в ней. Мышцы перекатывались и сгибались. Ощущения становились все острее.

Потом он впился в нее взглядом синих глаз. Пробормотал ее имя, унося выше и выше.

Пока последний выпад не коснулся самого глубокого ее местечка.

Они взорвались одновременно. В унисон выкрикнули имена друг друга. Он не двигался, позволяя ей насладиться до конца. И только тогда упал на нее, опираясь на руки, чтобы не раздавить своей тяжестью.